Василий Сорокин - Друзья Карацупы

Через пять минут старшина-сверхсрочник с короткими, мохнатыми, похожими на шмелей бровями открыл каптерку и, смерив фигуру новичка внимательным взглядом, подал брюки и гимнастерку.

— Не мала? — спросил Дунаев.

— Будет мала, скажешь. А вообще-то, ошибаюсь редко.

Затем, переведя взгляд с лица новобранца на ноги, подал сапоги.

— Сорок первый размер, — сказал старшина. — Твой?

Дунаев удивленно кивнул. Вот ведь глазомер.

— На строевой подготовке сапоги можешь не жалеть, — счел нужным заметить старшина. — А теперь пойдем в баню.

По дороге Вячеслав еще раз проверил ремешок у Тумана, потрепал пса по шее, не скучай, мол, дружок, и отправился мыться.

Не успел он намылиться, как дверь бани распахнулась.

— Есть тут Дунаев?! — крикнул в парную дежурный офицер. — Закругляйся, потом допаришься. Мигом к начальнику!

Натягивая брюки, гимнастерку, Вячеслав передумал все самое страшное: «Пожар!», «Нарушитель!», «Тревога?!».

С грехом пополам всунул ноги, неумело обернутые портянками, в кирзовые сапоги. И бегом направился к штабу.

Влетев в коридор, он застал любопытную картину. Вторая дверь направо была широко распахнута, на пороге стоял с оборванным поводком Туман.

Начальник отряда сидел за столом со спокойным, даже со скучающим лицом. Увидев новобранца, рассмеялся:

— Освободи меня из плена. Ни выйти, ни войти. Вот ведь какой сердитый.

Сказав это, офицер ласково взглянул на своего неожиданного сторожа. Да, это был преданный друг. Туман полчаса терпеливо ждал у забора хозяина, после чего начал беспокоиться, повизгивать, даже пробовал лаять. Но все напрасно. Хозяин не показывался. Тогда он рванулся раз, другой, ремешок лопнул. Туман, принюхиваясь к следу, вошел в коридор. Двери кабинета открывались внутрь. Туман без труда распахнул их и встал на пороге, сердитый и решительный. Глазами и носом собака искала хозяина, но хозяина не было, хотя запах очень свеж. И тогда Туман решил никого не впускать и не выпускать из кабинета.

А потом Вячеслав проходил курс молодого бойца на заставе. Тот, кто служил в армии, знает: самое трудное время — первые месяцы. А там втягиваешься.

Застава стояла на таком участке, где нарушения границы были наиболее вероятны. Неподалеку проходило шоссе и железная дорога. Лучший способ сбить со следа собаку — сесть в автобус или поезд. Ищи ветра в поле.

Жила застава жизнью беспокойной и напряженной. Редкая неделя обходилась без того, чтобы не раздался сигнал тревоги. В осенние ночи, темные и дождливые, пограничные наряды спешили к месту нарушения. И хотя порой тревогу били напрасно — через границу прошел всего-навсего дикий кабан, тем не менее на каждый сигнал надо было бросаться, что называется, со всех ног. А вдруг не кабан?

Как и все новички, Вячеслав рвался в наряд. Начальник заставы не спешил. Надо сначала принять присягу, закончить курс молодого бойца, а уж тогда…

Дневальный будил Вячеслава минут за пятнадцать до подъема. Три секунды наш герой отпускал на то, чтобы протереть глаза, четыре минуты на одевание, обувание, умывание… Остальное время — минут десять — уделял своему другу. Позже некогда будет. Сразу после общего подъема — физзарядка, за физзарядкой заправка коек, утренний туалет, политинформация. И так весь день. Одним словом — служба.

Через месяц Славка и Туман были посланы днем вдоль границы. Они шли дозорной тропой вместе с инструктором сержантом Василием Волковым. Тот вел Дунаева глухими тропами. Надо натаскать новичка, пусть будет добрый пограничник.

Сержант несколько ревниво относился к неожиданному пополнению. Он, Волков, является инструктором службы собак на заставе, он, а не кто-нибудь, прорабатывает след. А тут — нате вам, приехал со своей собакой! Сержант понимал, что надо отбросить эту, в общем-то, ненужную и даже вредную в данном случае ревность и тем усерднее показывал новичку местность, особенно обращая внимание на участки, где вероятнее всего могло произойти нарушение.

Через неделю Туман и хозяин пошли на охрану границы уже самостоятельно. Правда, днем. Но все честь по чести. На шее у Вячеслава автомат. Он зорко всматривается вдаль, то и дело останавливается, прислушивается.

Тихо на границе. Горят яркими кострами рябины, не желая даже в ноябре расставаться со своим красивым нарядом. Дятел усердно долбит старую сосну, удары звонко разносятся по лесу.

Пора бы, по мнению новичка, выпустить его на дозорную тропу и ночью, но начальник заставы Дмитрий Егорович Топорков считает иначе. Дунаева направили в школу инструкторов.