Шамиль Ракипов - Откуда ты, Жан?

— Испытанный товарищ. Кажется, татарин по национальности. Может, не откажется. В партии, помню, с 1924 года, вступил по Ленинскому призыву, а журналистскую деятельность начал ещё в 1914 году в Минске, курьером газеты «Копейка». Потом долгие годы был наборщиком, а в 1930–1933 годах — заместитель председателя Комитета по делам печати при Совете народных комиссаров Белоруссии… Короче, надо его найти.

Жан принялся разыскивать Хасана. По воле судьбы Кабушкин рос, учился, работал в Казани, затем служил в дивизии имени Верховного Совета Татарстана, прошёл с её воинами огонь и воду и хорошо знал цену татарам. Вспомнил своих знакомых, друзей. Никто из них не подводил, все были верными соратниками в бою.

Каким окажется Хасан? Сейчас ведь времена другие, на каждом шагу подстерегает смерть…

— Пропуск! — потребовал вдруг щеголеватый немецкий офицер. А патрульный преградил дорогу, приставив дуло автомата к рёбрам.

— Пожалуйста… — Кабушкин лихо провёл по усам двумя пальцами, затем, раскрыв небольшой чемодан, вытащил бумагу, сделанную надёжными руками на имя парикмахера.

Немцы, фыркая, побрызгались одеколоном и, сказав: «Гут, гут, работай», ушли.

Хасан, оказывается, давно уже сменил квартиру на Галантерейной. Да и на улице Володарского жил недолго. А третью квартиру соседи указали приблизительно. Только на второй день Жан встретил наконец этого мужчину среднего роста, широкоплечего, с густыми чёрными бровями.

Хасан хорошо говорил по-белорусски.

— Вот разгружал на железной дороге уголь. Устал, как собака, — пожаловался он и посмотрел на дверь, дав понять, что разговор окончен.

«Придётся рубить с плеча», — решил Кабушкин.

— Вы с кем-то спутали меня, — сказал Хасан. — Александрович я. Разгрузчик угля… Да разве такими руками буквы наберёшь? И никакого Казаченко я не знаю…

В комнату вошли такие же чернявые, как сам Хасан, дети.

— Кыш отсюда, кыш! — прогнал он их. — Вот видите сколько их, воробышек. Они-то и не думают о новом порядке, просят кушать. А добыча такая трудная, как дорога в рай…

— Мы бы помогли…

— А что я должен делать, простой разгрузчик? Если выгружать — пожалуйста.

— Не разгружать, а набирать.

— Что набирать?

Кабушкин, достав из кармана сложенную вчетверо немецкую газету, вытянул из неё первый номер «Звезды».

— Надо набрать нам второй номер.

Хасан вцепился в газету и начал читать её название вслух:

— «Звязда». Орган Минского горкома КП(б)Б. Червень, 1942 год. Шырэй партизанскую баратьбу!»

— Квартиру Татьяны Яковенко на Издательской улице, надеюсь, вы знаете, — сказал Жан. — Сегодня же приходите.

— Прости, дорогой, — облегчённо вздохнул Хасан. — Думал: провокатор. Как раз ты вошёл, когда я собирался идти к Яковенко. Товарищу Казаченко вчера ещё пообещал. Мы с ним старые знакомые.

— Мы с вами — тоже.

— Как? Я вас не помню.

— Сейчас одно слово скажу и вспомните.

— Ну, ну…

Кабушкин сказал на татарском языке незабываемые дорогие слова, которые научил его в детстве Харис:

— Я вас люблю!

Глаза Хасана расширились.

— Оттуда? — спросил он, кивнув головой на восток.

— Из Казани.

— Действительно, мы с вами старые знакомые! [8] Героический сын татарского народа Хасан Мустафович Александрович в тяжёлые дни подполья печатал второй, третий и четвёртый номера газеты «Звязда» и обращение «К белорусскому народу». Когда его начали преследовать гестаповцы, был переправлен к лес, в партизанский отряд. Хасан Мустафович скончался в 1959 году в Минске. (Автор.)

Газета вышла в назначенное время. Народ передав вал её из рук в руки. Жители Минска приободрились.

После провала Минский подпольный центр перебрался в лес и руководил борьбой народных мстителей через многочисленных связных. Поэтому Жану пришлось чаще бывать в городе. Мелкие партизанские отряды к этому времени объединились в крупные соединения и наносили оккупантам более ощутимые удары Генеральный комиссариат Белоруссии, во главе которо го стоял наместник Гитлера гаулейтер Вильгельм фо Кубе, вынужден был просить из Берлина дополнительные воинские части для борьбы с партизанами. Крупные механизированные соединения, численность которых доходила до сорока тысяч человек, были брошен в белорусские леса. Но партизаны умело маневрировали: уклоняясь от главных сил, они молниеносными ударами обрушивались на карателей там, где их совсем не ожидали.

Партизанам помогала Большая земля. Самолёты ночью доставляли оружие, боеприпасы, медикаменты. Регулярные войска фюрера таяли — застигнутые врасплох, они уничтожались по частям. Борьба народных мстителей усилилась и в самом городе. Жан и десятки других связных проникали в Минск лесными тропами, передавали мины, специально изготовленные для диверсий. По ночам взрывались казармы, военные склады, взлетали на воздух отправляемые на фронт железнодорожные составы.