Шамиль Ракипов - Откуда ты, Жан?

— Айда, закажем фотографу карточки! — предложила Светлана, когда Ваня показался из воды.

Он кивнул головой и сажёнками поплыл к берегу.

Фотограф оказался бывалым человеком. Быстро поняв, чего от него хотят, тут же повернул аппарат в их сторону:

— Сколько сделаем?

— По две, — сказала Светлана.

Фотограф метался туда-сюда по берегу, выбирая место, не раз приседал, пока наконец не щёлкнул затвором.

— Готово! Скажите ваш адрес…

Вдруг рядом, не показываясь на поверхности, что-то скользнуло, и на воде появились пузыри. Ещё, ещё. Они будто всплывали со дна роями, устремляясь вдаль.

— Погляди, кто это так забавляется, — кивнула Светлана.

Ваня тотчас нырнул в ту сторону. Широко раскрыв глаза под водой, осмотрелся. Здесь неглубоко, солнечные лучи сделали воду ярко-зелёной. А вон что-то синее. Только удивительное дело: шевелится еле-еле, как раненая рыба, и медленно плывёт на середину озера.

Ваня, поднявшись наверх, вдохнул побольше воздуха и снова нырнул. Тёмная тень, кажется, почувствовала, что её преследуют: собрав последние силы, она попыталась ускользнуть. Однако Ваня поймал её за «лягушачью лапу», затем перехватил рукой повыше и, оттолкнувшись ногами, поднял чьё-то гибкое тело на поверхность.

Это была та девушка в синем костюме с белой чайкой на груди.

Светлана, размахивая руками, что-то кричала фотографу — и тот уже направил аппарат на спасителя и спасённую.

Девушка в маске оттолкнула Ваню руками.

— Глупая, — сказал он. — Ты же чуть не захлебнулась!

— А тебе какое дело?! — возмутилась девушка. — Зачем ты меня преследовал?

Голос её был каким-то шипящим, словно простуженным.

— Извините, — растерялся Ваня. — Я подумал: вам плохо…

— Зато тебе хорошо, — усмехнулась она, сказав это уже другим голосом.

Ваня вздрогнул. Он заглянул в стекло, покрытое сверкающими каплями, но девушка тут же отвернулась и, разгребая руками воду, пошла к берегу.

— Снимите их, пожалуйста, ещё разок снимите, вот они выходят из воды, — умоляла Светлана фотографа.

— Постойте! — крикнул Ваня.

Догнав девушку, он решил взглянуть на её лицо. Набрался смелости и потянулся к маске.

— Не смей! — сказала девушка и сама сдвинула стекло на лоб.

— Тамара! — воскликнул он. — Зачем же так разыгрывать?

Она молча смотрела на него злыми глазами.

— Какая ты стала!

— Такая уж…

— Да нет… Выросла, похорошела…

Она смутилась, потом усмехнулась:

— Говорить ты всегда был мастер… Наверное, и ей пел то же самое, — кивнула она на Светлану.

— Светлане? Так это же твоя подруга.

— Была когда-то…

— Зачем ты так: она не виновата. Сама-то сколько времени пропадала. Ни адреса, ни привета.

— Тот, кто хотел, нашёл.

— Яшка?

— Не только.

Ваня взял Тамару за руку:

— Бежим отсюда.

Пошёл мелкий тёплый дождь, словно процеженный сквозь тонкое сито. За ботаническим садом по мосту мчался пассажирский поезд, окутанный дымом. А в небе над мостом и поездом появилась еле заметная радуга.

После того, как прислали повестку явиться на комиссию, Кабушкин почувствовал себя красноармейцем. Конечно же, его признали годным. А вместе с ним — Хариса и Яшку.

— Явиться послезавтра, — сказали в военкомате обрадовавшимся парням.

Итак, впереди полная романтики и отваги армейская жизнь, знакомство с настоящим боевым оружием, командирами, стать которыми они не раз мечтали сами.

На другой день утром Кабушкин с приподнятым настроением зашагал в трампарк. Слесари электротехнического цеха и рабочие депо наперебой поздравляли его. Особенно девушки смотрели с восхищением.

Прямо в депо, под открытым небом, собрались на митинг. Ваню, Хариса и Яшку пригласили в центр круга, как на сабантуе. Сказали напутственное слово, вручили подарки…

Потом домой зашёл дядя Сафиулла, за чаем вспомнил первую свою встречу с Кабушкиными в 1914 году, вздыхал об ушедшей молодости. На прощание сказал:

— Служи, Имамжан, Родине нашей честно. Будь храбрым солдатом! Ты можешь не вернуться, но имя твоё всё равно возвратится к нам. Не забудь этого, сынок!..

Вечером перед расставанием Тамара подарила ему вышитый платочек и, целуя и плача, дала клятву ждать его.

Кончилась вольная жизнь. Новобранцев поместили в «Журавлёвской мельнице», что в Адмиралтейской слободе. С одной стороны Волга, с другой — железная дорога. По Волге, издавая протяжные гудки, день и ночь плывут пароходы. Про железную дорогу и говорить нечего — ежечасно со свистом проходят поезда…