Виктор Николаев - Живый в Помощи(Записки афганца 1)

Из Кабула, как отеческая ласка, на высоту две шестьсот стали все чаще доходить слухи о скором выводе наших войск из Афганистана. Мужики взялись с надеждой обсуждать весть в курилках, столовых, полетах, засадах. Весна несла твердую надежду на скорый конец войны.

После каждого привезенного из главного штаба слушка несколько дней не проводился разведоблет. Батины ребята не совали нос дальше блокпоста. Народ, не таясь, стерегся. Нет-нет, да по вечерам вокруг припрятанной фляжки со спиртом все смелее крепли голоса: "Что мы тут забыли?" После третьего тоста, стоя, с тоской задумывались о доме.

Нынешней ночью пришла очередь Виктора как представителя руководящего состава части обходить посты. Осмотр он начал заполночь. Рядом безшумной тенью скользил начальник караула из пехоты. На небе ни звездочки, темень, хоть глаз выколи.

— Стой! Кто идет? — и офицеры тут же встали, как вкопанные. На войне шутки с часовыми плохи.

— Пароль! — часовой-узбек стоял очень далеко по ветру.

— Караганда, — негромко ответил Виктор и продолжил движение, уверенный, что часовой расслышал.

— Стой! Стрелять буду! Стой! — с явным испугом проверещал солдат.

— Стою! — разозлился начкар.

— Стреляю! — проорал часовой.

Виктор с начальником караула рухнули, как подкошенные, на двенадцать сантиметров ниже длиннющей дорожки из трассирующих пуль.

— Морду расхлещу идиоту, — шипя в снег, безпомощно ругался Виктор.

— Расхлещешь, когда магазин опустеет, — стервенел рядом начкар.

Через двадцать минут солдата на пинках донесли до караульного помещения.

Абсолютно нелетная вторые сутки погода больше всего радовала «Чайку». У Аркаши был день рождения. В столовой, по фронтовым меркам, столы ломились от изобилия. Местный, пока еще трезвый бомонд, ревниво делил глазами слабую половину. Все шло достаточно пристойно к на редкость спокойному завершению, когда Виктор определил, что отсутствует почему-то руководство спецназа.

Недолго поискав, он нашел батю вместе с именинником в комнате боевой подготовки. Тишком исчезнувшая пара, вальяжно раскинувшись в креслах и положив ноги на стол, пуляла пеплом сигарет в угрюмого пленного "духа":

— Мы тебе говорили, что если еще раз попадешься, — голову оторвем? Говорили? — возбуждался виновник торжества. — Ты клялся Аллахом, что мирный, что не ты наводил «духов» на наши блокпосты? Чего ты молчишь, шакалья твоя рожа?! Батя, что делать с ним будем? — голосом прокурора после минутной передышки обратился к командиру Аркаша.

Блаженко странно и многозначительно молчал. Виктора оба как будто не видели.

— "Душок", эта безделица, приготовлена на твоей кухне? — Батя в звенящей тишине спокойно помахивал перед носом пленного бусами, сделанными из человеческих ушей. — Когда тебя брали, ты пытался их втоптать в землю. Не успел. Здесь шесть правых и одиннадцать левых ушей. Дорогого стоит это украшение…

В звенящей тишине был слышен двухсотударный гильотинный стук сердца пойманного, глаза остановились и не мигали.

— Ставки у вас те же? За правое офицерское ухо — сто тысяч афганий, за левое солдатское — пятьдесят, да?!

У Аркаши змеились губы, по лицу носились нервные желваки. У пленного отвисла нижняя челюсть, изо рта сходила обильная густая слюна.

— Дневальный! Дежурного по части сюда. Забирай! — ткнул на «духа» сигаретой Аркаша.

Его вывели на деревянных ногах, руки свинцово висели плетьми.

— А-а, Витек, как отдых? — Командиры, наконец, заметили пришедшего.

— Садись, брат, выпей с нами, — батя пододвинул стул.

— Народ гуляет? — спросил Аркаша, ставя перед Виктором стакан. — Сейчас покурим и пойдем в столовую.

…Через полчаса постучался дежурный по части. Блаженко разрешил войти. Дежурный лейтенант стоял, переминаясь с ноги на ногу, не зная, как доложить.

— Ну, — подбодрил его Аркаша, — докладывай. Все свои.

— Товарищ, подполковник, «дух»… повесился.

— Сам? — спокойно спросил батя.

— Сам, товарищ подполковник.

— Ну, сам, так сам, — не удивившийся Аркаша, вставая, затушил сигарету. — Пошли к нашим в столовую. Лейтенант, дневального сюда, пусть приберет на столе, — подмигнул он Виктору.

В столовой расслабившийся после добротного угощения коллектив, масленея глазами, слушал очередного рассказчика, безпрестанно похохатывая в наиболее сильных местах.

Речь шла о дерзко завершившемся неудачном отдыхе в одном из многочисленных тайных ташкентских злачных мест. Ушлые местные шоу теневики, нутром чуя прибыль, немедленно организовали "хаты психологической разгрузки" с вечнс похотливой сладостью Востока — сказочкой из "тысячи и одной ночи".