Виктор Николаев - Живый в Помощи(Записки афганца 1)

— Поставь, — не открывая глаз пробормотал хозяин. — Второй стакан в тумбочке. С закуской только напряженка.

Друзья встретились, будто не расставались.

— За что пьем? — спросил Виктор.

— Давай еще раз третий…

— Давай…

Виктор понял, что Коля только что прибыл с боевого выхода.

— Где? — поинтересовался Виктор. Колька, держа стакан обеими руками, смотрел в пол.

— Под пиком горы Агар…

— Что — сильно потрепали? — сочувственно допытывался Виктор у однокашника.

У Николая было лицо поднявшегося из забоя шахтера.

— Не потрепали, а разодрали!

Он рассказывал так медленно и с такими паузами, будто говорил сам с собой, мысленно бродя по дымящимся остаткам ушедшего боя.

Колонна, в которой должен был идти Николай, формировалась на Теплом Стане. Это место в нескольких километрах от Кабула, которое знали все транспортники. Это была перевалочная база для подготовки перед долгим и опасным переходом по всем тропам и путям в Афгане. Такие колонны формировали бывалые офицеры и прапорщики, за плечами которых были десятки ходок. Они так и значились в своих частях — не по званиям и должностям, а по ходкам. Эти продубленные на жаре и холоде, битые пулями и минами мужики натаскивали в профессионализме новичков-водителей до ювелирного уровня мастерства, создавая в учебных целях различные нештатные ситуации по принципу, как у пилотов, "пеший по-самолетному", максимально близко к предполагаемому. У военных летчиков существовала такая практика: перед полетами на земле пилот брал «игрушечный» самолет и показывал как он будет вести себя в воздухе при определенных ситуациях. Из этого бывало видно; чего от него ожидать товарищам, и какие типичные для него ошибки он мог бы совершить… Совершенно такой же тренаж ввели в оборот и наши зубры-транспортники с ситуациями — горная дорога, туннель, переход рек, подбитый впереди бензовоз и т. д., и т. п.

Колонна в основном состояла из грузовых «КамАЗов», "ЗИЛов", "Уралов"-топливозаправщиков, бывших головной болью для всех водителей, ибо в случае попадания даже одного трассера в бензовоз (не говоря о снарядах), свечей заживо сгорали вместе с машинами и водителями — 1–2 впереди и позади идущие транспорты. Горящий бензин широко разливался по дороге огненной рекой, поджигая все, что может и не может гореть. Штатный срок эксплуатации тяжелых машин в Афгане был максимум восемь-десять месяцев из-за разбитых вдрызг дорог, но реальная боевая обстановка нередко сокращала и этот без того короткий машинный век.

"КамАЗы" с продовольствием «разжижали» собой грузовики с оружием и боеприпасами, поклажей также небезопасной в случае подрыва или пожара. Через определенное количество разномастной техники шли БТРы, танки — примерно один на шесть-десять машин. На них находились группы прикрытия. Прощупывающие до слез в глазах «зеленку», кюветы, дорогу, горы, скалы, реки и вообще все, что являлось подозрительным и опасным. Рядом с каждым БТРом прикрытия шел «КамАЗ» с закрепленной в кузове ЗГУ, готовой в любую секунду по команде руководителя стрельбы искромсать непонравившийся холмик. За гашеткой зенитки сидели такие ребята, что они вмиг стирали в порошок подозрительное место из четырех стволов, а после выясняли, кто там был. Как правило, после минутного «прощупывания» местности там уже некого было о чем-либо спрашивать.

Колонна состояла примерно из ста сорока единиц техники. Впереди нее шел танк с катком для прощупывания дороги и принимающий первый взрыв на себя, в случае заминирования. Вся механическая «кишка» разом заскрежетала, закоптила, загремела, переваливаясь с боку на бок, двинулась в свой нелегкий путь от Кабула через Газни и далее до Кандагара, и далее сквозь изнурительно знойную степь Сипедакдашт, переходящую в красные безжизненные пески.

Командир колонны подполковник Заборский посадил капитана Николая Сизова в центр группы на бензовоз «Урал». Колька, неробкий парень, согласился с легким холодком, но Заборский уж больно настаивал, зная обязательность, сообразительность и мгновенную реакцию капитана. Это была шестнадцатая Колина ходка. Себя в дорогу он особенно ничем не утяжелял — не разведвыход, да и рядом постоянно те, кто прикроет спину. В наиболее опасных местах над транспортной «кишкой» стрекотала четверка «вертушек» с группой ПДГ.

Все привалы только по команде. Езда — строго по колее впереди идущего. Виляния или самовольства нередко были смертным приговором, ибо дорога была утыкана неопознанными минами с многолетним сроком закладки. Причем, погибал не только сам разгильдяй, но тянул за собой на тот свет своих товарищей.