Виктор Николаев - Живый в Помощи(Записки афганца 1)

Зойка из штаба танкистов занимала на жестком сидении сразу три места, благодаря своей блистательной пышнотелости, внешне напоминая колобок при росте 160 и весе 120… Она курила, выдыхая в открытый блистер, одновременно вязала и читала какой-то затурканный с замусоленными уголками роман без обложек. При крейсерской скорости в 160 километров в час казалось, что вертолеты просто зависли на месте — под ногами пассажиров в жаркой дымке медленно проплывали обширные зеленые массивы джунглей, протяжные гирлянды скал и редкая блескучая вода. Сквозь светло-бусое небо добросовестно наяривала жаром солнечная кочегарка. Бортовой сквозняк не нес почти никакой прохлады. Минут через сорок пять полетного времени всех так напекло и растрясло, что народ уравнялся в должностях и боевых сроках. Раскисшая с влажным лбом Зойка упорно сражалась с петлями на шерстяном носке. Высунувшийся из кабины борттехник обдал всех легким всплеском воодушевления. Снижаемся. Народ заерзал, зашевелился.

Сорвавшуюся с предгорий иглу не видел никто. Бородатый стрелок в чалме, пустивший «Стингер», глянул на бегущую секундную стрелку: расчетное полетное время ракеты до данной цели — 4 секунды, на пятой вертолет неестественно качнуло.

Машина, сипя, просела в воздухе. Раздался оглушительный выхлоп. Резко запахло едкой гарью. Двигатель начал ощутимо сбрасывать обороты…

— Ха-а-а-и-и-и, — разом завизжали рты, округлились глаза, с жуткой силой начали драть друг друга людские руки, хватаясь, чтобы удержаться, за что попало. Аварийный сигнал бодрьм молодьм девичьим голосом сообщил:

— Борт 1634, пожар!

— Борт 1634, пожар! Первый пилот:

— За борт! Надеть купола! За борт!

— Бортач! Сорвать блистера!..

Второй пилот, пытавшийся вывалиться через свой блистер, зацепился ремнем автомата за кресло. У него, не очень физически крепкого, сейчас хватило силы разорвать автоматный ремень, который по ТТД выдерживает около тонны нагрузки. Он первым провалился вниз к земле.

Командир хрипло рычал, пытаясь удержать машину для сохранения тех нескольких жизненных секунд, которые необходимы были для эвакуации. Сашка, шустро напяливший на себя парашют, нашел в себе хладнокровие, чтобы надеть «купола» на потерявших самообладание женщин. Он вышибал их пинками через люк, успевая защелкнуть замок автоматического раскрытия парашюта за страховочный трос рядом с люком. Из пассажирского салона двое лейтенантов выбросились первыми, надев парашюты сами и плюнув от страха на друзей. Зойка визжала, брызгая пенной слюной. Парашютные ранцевые лямки ни как не налазили на ее огромное тело.

— Не на-да-а!.. а-а-а… мамочка-а-а-а… не на-да-а-а-а!..

Она прокусила Сашкину руку насквозь.

— Не трогай-й су-у-ка-а меня-а-а!..

— Мама-а-а-а!.. Оставьте меня-а-а-а!..

Вертолет горел, резко проваливаясь вниз. Командир орал Сашке:

— Прыгай, говно, прыгай!

Пылающая «вертушка» гулко пошла к земле. В небе зависли десять «куполов». Один пассажир разбился сразу. От страха при падении в воздухе он пае смог нащупать кольцо парашюта. Другой вьшрьй® нул с неправильно надетьм ранцем. Зойка в кон-вульсирующей истерии так и не дала нацепить, на себя аварийный парашют, разодрав ногтями и искусав обоих оставшихся в машине мужиков. Зойка, лязгающая зубами громче двигателей, вцепилась обеими руками в сиденье, фыркала губами как загнанная кобыла, плюясь кровью из самой же откушенного собственного языка.

Вертолет стал заваливаться вверх шасси и несущим винтом вниз, отстрела лопастей на этой модели не было, поэтому Сашке, борттехнику и командиру на возможность спасти свою грешную жизнь осталось не больше трех секунд. Поняв, что одуревшую бабу никакими силами не спасти, командир сзади обхватил оставшихся мужиков и выпихнул, их за борт, следом вываливаясь сам на долю секунды позже, а значит последним. Только чудом их не рубануло несущим винтом. Сбитая машина по крутой спирали пошла к земле. Мгновение спустя парашютисты увидели сначала яркую засветку, а потом до них, болтающихся в небе, докатился раскатистый взрыв.

Ведущий борт с первых секунд пожара на ведомом вызвал спасателей с ближайшего аэродрома. Командир сбитого вертолета с борттехником начали палить по «духам» еще в воздухе, стреляя и кидая гранаты куда попало. Сашка не имел оружия как прибывший из отпуска. Он только раскачивался на стропах под куполом, как на качелях, чтобы максимально уклоняться от прицельного огня, и орал на всю округу, словесно помогая командиру крепкой руганью, как пулеметом. В этом диком азарте он не приземлился, а грохнулся, сломав в двух местах ногу и капитально отбив копчик. Все это время первый— ведущий борт, как клушка, носился вокруг расстреливаемых «духами» парашютистов, чтобы дать возможность хоть кому-то приземлиться живым. «Духам» не удалось добить только четырех русских, но ни в одного они не промахнулись — ранили каждого.