Александр Авраменко - Судный день

— Господин фон Соколофф? Вас беспокоят из приёмной президента Россиянии господина Менделя. Не могли бы вы приехать к нему завтра, к десяти часам утра?

Гюнтер на мгновение задумался. Чего-чего, а ЭТОГО он не ожидал.

— Хорошо. Ровно в десять утра.

— Спасибо. Это — неофициальная встреча.

— Я понял.

Отключив коммуникатор, он откинулся на спинку кресла. Что бы это значило? Встреча с президентом без галстуков… Не к добру. Похоже, надо подстраховаться. И Отто на Родине. Какой идиот решил привлечь эту Корнееву к работе?! Неужели непонятно, что если та предала один раз, то не остановиться, и будет это делать ещё и ещё… Что ТАМ думают, совершенно непонятно. Какие то закулисные игры… Не нравится ему это. И вообще, не всё ясно с Рани… Он любит её. И она его тоже. Это сомнению не подлежит. Но сколько можно её обманывать? Не пора ли признаться? Но пройдёт ли она проверку? Получится ли? Не лишится ли он её после этого? Нет. Не стоит пока торопить события. Скоро начнутся основные дела. Во всяком случае, Мендель не просто так напрашивается на встречу. Он явно что-то хочет. А что? Естественно, деньги. Наша контора сейчас имеет больше РЕАЛЬНОЙ власти, чем он. А поскольку президент явно не дурак, иначе бы не занял такой пост, то… Похоже, у него просто обострено чутьё. Как говорится, задним местом чувствует, что запахло жареным. Когда попытались «кошмарить» один из заводов в Уфе, принадлежащих корпорации, то там почти мгновенно организовали суд, который признал чиновников в превышении своих полномочий, вымогательстве взятки, и посадил их на многолетние сроки по не очень приятным местам. А на Кавказе президент меняет своих представителей как перчатки! Поскольку зондеркоманда всё ещё ДЕЙСТВУЕТ. Правда, теперь там работает первый гренадерский, но они там шуруют ещё жёстче наших. И если так продолжится, то скоро вайнахов просто не останется. Чего стоит их «один к ста». Не десять казнённых, а сто за каждого погибшего военнослужащего. И за каждого пленного — деревню сжигают ВМЕСТЕ со всем живым. С населением, скотом, словом, даже кошек не остаётся… Одно пепелище… Лютуют ребятишки. Впрочем, их можно понять — натерпелись! А ведь половина офицеров там помнит ещё ПЕРВУЮ войну… Мда… Слов просто нет. От размышлений отвлёк вызов коммуникатора:

— Господин барон, вас — супруга.

— Чёрт! Соединяйте! Прости, милая, заработался. Да-да, извини, виноват, но тут дела. Дома объясню. Уже выезжаю… Конечно! Не волнуйся…

…Серёга отвлёкся от экрана раухера, когда подошедшая неслышно жена обняла его, прильнув грудью к спине.

— Ты ещё долго?

— Нет, уже заканчиваю.

— Пора спать, а то утром не встанем.

— Да, уж…

Перевёл взгляд на часы — четыре утра. Через два часа подъём… Нехотя отдал необходимые команды. Умная машина сохранила данные и выключилась. Наталья отстранилась, давая ему возможность встать со стула. Он поднялся и повернувшись, привлёк её к себе.

— Ты как?

— Нормально. Он шевелиться. Ножкой бьёт.

Неожиданно шмыгнула носом, на мгновение став обычной обиженной девчонкой. Серёга ласково погладил её по голове.

— Не плачь. Он тебя любит. Вот и шалит. Скоро наружу попросится.

— Да, вам мужикам хорошо, а рожать нам, бабам!

— Так, как там рожают, думаю, не страшно будет. Я договорился с рейхсмаршалом, тебя в Петербурге в лучшую клинику положат. Так что — не плачь.

— Честно?

— Честно-честно!..

И ласково погладил большой живот супруги. Кто бы мог подумать, что с ним случится такое? И с ней? Да за одно это он по гроб благодарен Союзу!..

Роскошный «Майбах-Руссо-Балт-С800» плавно затормозил возле ворот, которые послушно распахнулись. К окошку приблизился охранник, массивное толстое взрывозащищённое стекло медленно ушло вниз, и заглянув внутрь, тот удовлетворённо кивнул, делая особый знак остальным. Автомобиль тронулся, въезжая внутрь Кремля, прошелестел покрышками по дорожкам, наконец остановился у крыльца резиденции, где гостя дожидался секретарь. Водитель открыл дверцу, и рейхсмаршал вышел из машины, вдохнул холодный воздух.

— Господин барон, следуйте, пожалуйста, за мной. Господин президент ждёт вас…

…Мендель принимал его с глазу на глаз. На драгоценном столике из карельской берёзы дымился настоящий чай, стояли вазочки с печеньями и пирожными. Когда отзвучали дежурные вежливые фразы, президент пригласил гостя к столу и приступил к главному вопросу. Для него лично. И совсем неважному для барона. Как Гюнтер и думал, крыса оказалась со звериным чутьём. Ситуация в стране вышла из под его контроля. Грандиозный скандал с ФСБ, ряд разоблачений высших чиновников купленными «Д-РИ» СМИ, угроза ввода корпоративных войск и вывода капитала заставили Менделя понять, что пора искать новых покровителей. Тем более, что доллар ощутимо шатался, заставляя искать ему замену. А альтернативой был только евро. Действительно ОБЕСПЕЧЕННАЯ активами валюта, в отличие от раскрашенной бумажки. Но вот проблема — покупать его Менделю было не на что. Сырьё, точнее, полученное за украденное у народа, уходило к предидущему президенту, сохранившему своё влияние во власти. За оружие — шло ему же. Финансовый сионистский офицер Чубчик получал долю из бюджета. Что оставалось, дороги? Но владеющая львиной долей промышленности, земли и торговых сетей фирма железнодорожным транспортом не пользовалась принципиально, предпочитая автоперевозки. И от их тягачей работники дорожной инспекции шарахались как от проказы, поскольку все попытки содрать взятку под каким либо предлогом кончались одним — тюрьмой… Поэтому Россиянские Железные Дороги медленно, но верно приходили в упадок. Собственные самолёты и вертолёты доставляли грузы туда, куда не могли проехать автомобили. Так что в этом отношении компания была неуязвима. Оставались только СМИ, но опять же, самая крупная и самая популярная телерадиокомпания принадлежала опять же барону. Впрочем, как и купленная недавно компания сотовой связи. Опять же барон был и самым крупным провайдером Интернета в Россиянии. Фактически, из двух сидящих напротив друг друга именно барон фон Соколофф был настоящим хозяином страны. А не самовыбранный президент Мендель. И оба собеседника прекрасно понимали это.