Александр Авраменко - Судный день

— Слушаю вас?

— Доложите фон Соколоффу, что пришла Ирина Корнеева.

— Госпожа Корнеева? Вас ожидают в седьмой студии. Лично господин фон Соколофф. Он просил, как только вы появитесь, явится вас туда на пробы. Вас проводить, или вы найдёте дорогу сами? Это по коридору 2-бис на третий этаж.

— Я знаю…

Она чувствовала себя хозяйкой. Всё было, как в дамских романах, где героиня разведчица, крутая девчонка внедряется в спецслужбу врага и работает под прикрытием… Быстро прошла к указанному коридору, миновала аппаратную, вот и студия семь. Без стука открыла дверь и вошла внутрь.

— О, госпожа Корнеева, мы уже ждём вас.

Он был одет почему то в форму. В старинную форму войск СС времён Второй Мировой войны. То, что он был эсэсовцем ясно, поскольку Ирина, как и все модные люди посмотрела РЕКОМЕНДУЕМЫЙ рекламой к просмотру старый сериал про Штирлица, и это обмундирование от современного отличить могла. Но вот две военных, сидящих на стульях, одеты были совсем непонятно. А ему идёт! Неожиданно для себя отметила девушка. Он и выглядит как то… импозантно, что ли? Но… что-то было не так! Совсем не так! Не потому ли, что форма сидела на нём СЛИШКОМ привычно? А он, не обращая внимания на её, обратился к военным:

— Она прибыла. Можно начинать.

— Яволь, герр бригаденфюрер!

Поднялись со своих мест, подошли к ней и стали по бокам. Отто махнул рукой:

— Включаем.

Послышался низкий гул. Пространство между двух штанг посреди студии засветилось, затем вдруг окраска пропала, и появилось чёрное бездонное ничто. Ирина похолодела от страха — она поняла, что всё ПО НАСТОЯЩЕМУ! И форма, и охрана, и то, что её карьера разведчицы-шпионки оказалась ОЧЕНЬ короткой… В этот момент темнота вдруг заискрилась, и из неё навстречу всем шагнула молодая девушка. Ира успела заметить, как изменилось лицо Отто, и он воскликнул:

— Оля, ты откуда?

Одновременно давая знак рукой. Корнееву подхватили под руки, и хоть она не сопротивлялась, втолкнули прямо в НИЧТО… Обжигающий на мгновение холод, затем яркий свет, и такая точно студия, набитая людьми в обмундировании и в гражданском, с любопытством глядящим на неё. Но долго рассматривать ей не дали, а повлекли дальше по коридору…

— Трибунал постановил приговорить вас к пяти годам работ на астероидах. Решение окончательное и обжалованию не подлежит…

…Отто не верил своим глазам — Ольга, сестрёнка. Но почему на её лице нет обычной улыбки, радости от встречи с братом? Тем не менее, он крепко обнял младшую сестру.

— Привет!

— Здравствуй.

Ему показалось, или действительно что-то произошло?

— Ты какими судьбами здесь?

— Дед помог… Отто… Ты меня прости, но твоей монашки больше нет…

— Как… нет?.. Она же должна была выписаться. Всё было отлично…

— Расовый Комитет. Я сдала её туда. Думала, напугаю, и она одумается. Но… В общем, её приговорили к ликвидации. Отказ и оскорбление, пропаганда.

Он стиснул зубы.

— Ты понимаешь, ЧТО ты сделала?

— Прости… Но когда ты посмотришь это, то думаю, что ты меня простишь…

Она сунула ему в руки памятный кристалл и, высвободившись из объятий, шагнула назад, возвращаясь в их мир…

Отто смотрел на экран голокуба. Слушал вопросы, задаваемые Татьяне, её ответы… С каждым словом понимая, что сестра ПРАВА. А он, что же — он ошибся. И ошибся жестоко… Очередной стакан опустел, и парень рявкнул:

— Ещё!

ОНО тихо налило водки ещё на полпальца. Выпил залпом, не чувствуя вкуса.

— Ещё!

— Вам хватит, господин…

— Лей!

— Господин!

— Дай сюда!

Выхватил из рук бутылку, набулькал полный стакан и вновь проглотил, кинул что-то в рот, зажевал. Потянулся за сигаретой, сбоку предупредительно щёлкнула зажигалка. Выдохнул облако дыма.

— Ты! Иди сюда!

Ухватил её за руку, поставил перед собой.

— Смотреть на меня! Ты!

Она застыла, глаза раскрылись от ужаса.

— Слушай меня, тебе говорят!

— Я слушаю, господин…

— И не прекословь!

— Да, господин…

— Садись.

Она несмело присела на краешек кресла. Отто, чуть качнувшись, выудил из под стола второй стакан, разлил остатки водки на двоих, пустая бутылка покатилась по полу. Оно вскочило.

— К-куда?!

— Я ещё принесу, господин!

— Неси!

Едва сделал пару затяжек, ОНО появилось и замерло.

— Садись, тебе говорят! Пей!

— Но…

— Тебе ПРИКАЗЫВАЮТ!

— Да, господин…

С трудом выпило. На глазах выступили слёзы.

— Запей водой, и заешь.

— Но…

— Пей воду, дура! Задохнёшься!