Владимир Ляленков - Знаменитая танковая

– Фрицы? – тихо спросил Якин.

– Тихо. Они.

– На крыльцо из школы вышли двое. Молча и медленно направились в сторону леса на горе.

В потёмках можно было нарваться на врагов. Никитин опять представил штабную карту. Надо проползти к пруду, обогнуть его, подняться на косогор к ветряку. Там дождаться рассвета. От ветряка всё рассмотреть можно.

Они пересекли улицу. Берег пруда был истоптан скотиной. Разведчики испачкались в грязи, ругались про себя, обогнули пруд, поднялись на косогор и сразу оказались у ветряка. Внутри его никого не было. Но разведчики затаились шагах в десяти от ветряка в жиденьких кустах крыжовника. Раскатали шинели. Карманы их были набиты консервами и сухарями. Закусывая, они никак не могли придумать: что же немцы устроили в деревне?

– Склад боеприпасов устроили?

– А где же их передовая?

– Может, для дальнобойных пушек готовят закрытые позиции? – говорил Якин.

– Да разве так может быть? Передовых позиций нет, а пушки устанавливают. Они не дураки… Народ выселили куда-то. Это ясно. Деревенских я знаю: сами они из деревни не уйдут. Палкой гони – не уйдут.

– Должно, вывезли…

Так разведчики разговаривали. Потом дремали поочерёдно.

Перед рассветом выпала сильная роса. Никитин очнулся от крика вороны. Вся лощина была затянута белым туманом. Даже избы и школа не были видны.

Якин дремал, обхватив колени руками. Никитин смотрел поверх тумана на косогор, поросший лесом. Вдруг он схватил Якина за плечо, придавил его к земле. Косогор был покрыт не лесом, а садом. Отсюда отчётливо были видны колонны приземистых танков, стоявших между яблонями. Даже видны были опознавательные кресты. Сад и колонны уходили за поворот косогора. Часовые прохаживались и стояли, прислонившись к деревьям. Никитин насчитал шестьдесят машин. Но ведь туман закрывал большую часть сада. А сколько танков за поворотом?

– Смотри, смотри, – вдруг зашептал Якин, указывая глазами влево.

За деревней местность повышалась. Там вдоль опушки леса стоял обоз из телег и машин. К машинам были прицеплены пушки. Обоз тянулся до поворота дороги и скрывался за поворотом вместе с ней.

– Мать честная, – шептал Никитин, – неужели тут вся дивизия? Как же мы пробрались сюда?

Якин молчал. Никитин кивнул ему, ползком они обогнули ветряк. По-за бугром пробежали метров двести, пригнувшись. Упали в бурьян. Отсюда был виден овраг, мостик, по которому прошли ночью. Сад сливался с лесом. Колонны танков, круто сворачивая, скрывались в лесу. Никитин насчитал ещё шестьдесят три машины. Все были средние.

– Танкеток не видно, – рассуждал вслух Никитин. – Или ждут их, или они в лесу. Без лёгких машин немцы не ходят.

– Конопля забила запах машин, – сказал Якин, – вот мы и не почуяли.

– Верно. Прохлопали.

На мостик пришли и остановились два солдата. Поодаль возле дороги Никитин заметил мотоцикл с коляской: дозорные. Неужели ночью мимо него прошли, и немцы не заметили их? Видимо, солдаты куда-то отлучились. Вот Никитин и Якин и прошмыгнули.

В километре от мостика стоял ещё мотоцикл. С этой стороны пройти обратно было невозможно.

– Где же там наша братва? – говорил Якин, присматриваясь к конопле и к опушке леса за мостиком.

Разведчики вернулись к ветряку. Обходить обоз – далеко. Куда машины пойдут? Если все двинут на Горшечное, они сомнут нашу бригаду! Ведь тут, видимо, вся дивизия.

А туман между тем рассасывался. Стала видна школа, показались избы. По улице прошли шестеро солдат. Заметили товарищи врагов? Танки из конопли из-за мостика не увидишь, но часовых на мосту Зобнин, Яковлев должны заметить.

Туман лежал уже только над прудом. Косогор был совершенно голый – трава выгорела, кусты начинались метрах в шестидесяти от разведчиков.

Никитин понимал, что минут через пятнадцать – двадцать туман и над прудом растает. А сейчас бы только до кустов добраться. А там, если и заметят, в тумане можно пробежать к конопле. Савельев и Куличенко, конечно, ждут. Кто-нибудь из троих уж непременно успеет предупредить бригаду.

– Слушай, Васька, – сказал Никитин Якину, – если убьют меня, обходи обоз и беги быстро в бригаду.

Больше Никитин ничего не сказал. Сбросил шинель, сунул пилотку в карман, пополз по голому склону. Говорил потом дедушке, что на немцев и не смотрел, видел перед собой только спасительные кусты. Полз он быстро. Но вдруг случилось то, чего за минуту до этого он и не хотел делать. Будто кто шепнул ему: «Вставай и иди спокойно, а то сейчас тебя заметят. К ветряку летят галки, враги от нечего делать посмотрят на них – заметят тебя!» И разведчик вскочил, держа автомат на груди, большими шагами быстро зашагал.