Семён Борзунов - С пером и автоматом

Яков смотрел на погребенный танк, и на душе становилось тяжело.

Он зашел в землянку, в которой жил до ухода в редакцию. Солдаты обступили его, радостно приветствуя. Стали расспрашивать о новостях, о житье-бытье на новом месте.

— Слышал, фашисты собираются отлить огромный самовар и напоить из него всех, кто войдет в Москву, — серьезно начал Чапичев, присаживаясь на приставленный к стене кругляк.

Бойцы сразу поняли, что политрук шутит. Он всегда начинал разговор с шутки, хотя вид имел самый серьезный.

— Долго ломали себе головы, из чего бы сварганить тот самоварище, — продолжал Яков. — И наконец нашли нужный материал: потаповский танк хотят утащить у вас из-под носа и переплавить…

— На самовар?! Мой танк? Не пойдет! — вдруг раздался сонный голос из дальнего угла землянки.

Яков вскочил:

— Потапов! Коля! — и подбежал к нарам, где лежал не замеченный им танкист. — Жив, погорелец! Вот это встреча!

Потапов соскочил с нар и хотел было по всем правилам приветствовать старшего по званию товарища. Но Яков крепко обнял его за плечи и прижался к обожженной щеке.

— Я с метели-то не разглядел, кто там лежит под шинелью. Ты, может, еще нездоров, а я поднял тебя с постели?

— Нет, здоров. Из госпиталя выписали, и вот пятые сутки живу здесь, дома. А лежу потому, что днем сплю, а ночью в «самоваре» со своим напарником ковыряюсь. Днем туда добраться нельзя — все вокруг простреливается. Гусеницу и фрикцион уже восстановили. Еще немного поковыряемся, и можно в бой…

Потапов еще что-то хотел сказать, но над землянкой раздался оглушительный взрыв. Тут же вбежал командир взвода и приказал всем занять боевые позиции.

Землянка вмиг опустела.

Потапов и Чапичев вышли последними.

Метель поутихла.

Бойцы приготовились к отражению противника, припав к противотанковым орудиям, к пулеметам, установленным в стрелковых ячейках. Гитлеровцы прикрывали огнем новую атаку.

Вскоре с вражеской стороны послышался рокот моторов. Между тем артиллерийский огонь прекратился. Сквозь рассеявшийся дым Чапичев увидел фашистские танки. Навстречу им уже выходили наши тридцатьчетверки. Их было почти вдвое меньше, да и огонь они вели жиденький: экономили снаряды. «И достанется же нашим!» — подумал Яков.

Потапов тем временем с небольшим ящиком в руках, в котором хранил инструменты, мчался к своему полузанесенному снегом танку.

— Куда ты? Стой! — закричал Чапичев, а потом машинально побежал следом за другом. — Да хоть пригнись же, дуралей, пригнись!

Оба упали на землю возле танка.

Потапов удивленно и в то же время благодарно посмотрел на Чапичева и дал знак: давай, мол, за мной.

Они проникли внутрь машины.

Защищенный броней, Чапичев почувствовал себя здесь сильным и неуязвимым. Через смотровые щели было видно, что творится впереди. На пригорке уже горел вражеский танк. Вдали дымилось еще несколько танков. Две немецкие машины повернули и стали уходить с поля боя.

Потапов нажал на стартер, и двигатель натужно взревел. Яков был уверен, что они забрались в машину только затем, чтобы, пользуясь удобным моментом, увести ее в безопасное место.

— Попробуй пушку! — крикнул Потапов, берясь за рычаги управления. — Там остались снаряды.

Танк резко рванулся вперед и, быстро набирая скорость, понесся вслед за уходившими к лесу вражескими машинами. Те сперва шли по проселочной дороге, запорошенной снегом, потом свернули на узкую просеку и вдруг разделились: один танк пошел по узкой колее, другой стал углубляться в перелесок.

Расстояние между машинами сокращалось. Чапичев развернул башню и стал стрелять по вражескому танку, который пытался скрыться в березняке. Последним снарядом он подбил его.

Потапов направил танк ко второй машине. Чапичев не знал, что делать: кончились снаряды, а больше ничем не мог помочь своему другу. Он смотрел на вражеский танк, расстояние до которого быстро сокращалось.

«Неужели хочет таранить?!» — подумал Чапичев, и в этот момент машину резко бросило вправо: он так ударился о стену, что в глазах потемнело. Машина закружилась на месте. Лицо Потапова исказила досада.

Потапов приказал Чапичеву немедленно выбираться из танка и открыл люк.

Они упали возле разорванной снарядом гусеницы. Потапов подобрался к разбитому звену и стал натягивать гусеницу. И только тут Чапичев заметил разводной ключ в руках Николая. «Неужели сможет устранить повреждение? Под таким огнем!» — подумал Яков. Разбитое звено, к удивлению Чапичева, подчинилось умелым рукам, повернулось в нужную сторону.