Александр Васильев - Прикосновение к огню

Под началом у Снегова в Перемышле находилось еще больше войск. Он не перечисляет всех подразделении, но где-то в его заметках мелькают упоминания о корпусной артиллерии, где-то о разведбате и даже о танках. «Я поехал на с. ф. об. р-н Стубно в т., оч. сил. о.» Эту строчку, относящуюся уже к описанию боевых действий, прочитал так: «Я поехал на северный фланг обороны в район Стубно в танке, ибо был очень сильный огонь».

Должно быть всех, кто сражался тогда в Перемышле, генерал и сам мог не знать. Неожиданно для него в один из дней обороны вдруг заговорили из тыла орудия такого крупного калибра, каких в его «хозяйстве» не значилось. Откуда, они взялись? «Возм. из рез. АРГК». «Возможно из артиллерийского резерва главного командования», — читаю я.

В нескольких местах встречается эта фраза о «неожиданных подкреплениях», поступавших на помощь его пехотинцам в дни боев. Нет, это говорится не о пограничниках, для которых пехотинцы сами, уж если быть хронологически точным, были в первый день боев «подкреплением», а потом и те и другие стали действовать под общим командованием Снегова. Скорее, генерал имеет в виду «гражданских» — бойцов из отряда партийно-советского актива города… Мне говорил о них еще Патарыкин. Снегов называет их «ополченцами». Что ж, по сути это верно, хотя официально народное ополчение тогда еще не успели объявить!

Всех наших сил мне подсчитать не удалось. Но это было уже не нужно. И так стало ясно, что Перемышль — не Брест, и мне никогда не удастся узнать о судьбе всех его защитников, которых было не сотни, а тысячи, может быть, десятки тысяч. Нет, это дело не одного человека и даже, наверное, не одного поколения…

Возвращаюсь к записям генерала. Вот первая схема, показывающая расположение войск к началу войны. В городе находился лишь один стрелковый полк и некоторые мелкие подразделения, все остальные части выехали в лагеря. Этот полк да сотни две пограничников вот, по сути, все наши наличные силы, принявшие на себя первый удар фашистов. «К вечеру мы сдали город!» — с горечью вспоминал бывший начальник погранзаставы. Но теперь нельзя не гордиться нашими людьми, совершившими в этот день подвиг! Как еще можно назвать многочасовой бой с отлично вооруженным и подготовленным врагом, к тому же превосходившим их численно в несколько раз?

Удивляет и другое: быстрота и четкость ответных действий нашего командования в этом районе. Тогда же, к вечеру первого дня, полевыми войсками были заняты важнейшие рубежи и перекрыты выходы немцам из города. Снегов пишет: «Это мы предусмотрели». Просто — сказать, но ведь надо было не растеряться в этой обстановке или, может быть, заранее предусмотреть возможность внезапного и вероломного нападения врага. Но об этом генерал не пишет.

О своей роли в организации контратаки двадцать третьего июня Михаил Георгиевич говорит еще более сдержанно: «Веч. 22 совещ. на КП. Прис. полк. Д, пк X, м. Т, и др. к. ч. Подв. итогов п. д.» Эту запись я понял так, что двадцать второго вечером на командном пункте у генерала состоялось совещание командиров воинских частей и соединений, где были заслушаны сообщения об итогах первого дня боев. Сообщения сделали: командир 99-й стрелковой дивизии полковник Дементьев, полковой комиссар Харитонов, начальник погранотряда майор Тарутин и другие. Генерал не говорит, как проходило это совещание. Командиры, разумеется, докладывали о передислокации войск, отражении вражеских атак, о потерях. Политработники — о настроении воинов… Впрочем, нахожу три коротеньких слова: «Боевой дух вые».

Боевой дух высокий! Не в этих ли словах была заключена формула будущей победы. А она наступила скоро — буквально на следующий день. Уже в полдень, по словам Патарыкина, фашистов изгнали из города и восстановили государственную границу.

На схеме показано направление контратак: стрелы вонзаются в занятый противником город с северо-востока, с востока и с юго-востока… Вот отсюда, с юга, наступала рота Патарыкина. Далее генерал пишет, что конкретный план наступления был разработан полковником Дементьевым в ту же ночь. Еще вечером генерал утвердил боевой приказ комдива — одному из батальонов пехоты и сводному батальону пограничников, при поддержке огнем одного из артиллерийских полков на рассвете атаковать противника и выбить его из Перемышля.

Отбросить части прославленного своей «непобедимостью» гитлеровского вермахта, не дав им даже выспаться на советской земле, — такого еще не знала история второй мировой войны. Притом наши силы были невелики. Конечно, генерал смотрел вперед и хотел предупредить возможные удары противника с флангов, потому и не снимал оттуда войска… Но эта догадка пока ничем не подкреплена. Судя по первым схемам, немцы отошли на прежние рубежи.