Валентин Пикуль - Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы

Проходя по коридору, Пеклеванный замедлил шаги возле двери судового лазарета.

– Входите, лейтенант, – раздался из каюты голос Вареньки, узнавшей его по шагам.

Он вошел. Девушка стояла к нему спиной перед туалетным шкафиком. Их глаза встретились в зеркале.

– Поздравлять пришли, наверное?

– Да, пришел.

Ему вдруг захотелось подойти к девушке и поцеловать ее. Но он удержался от этого рискованного поступка и, остановившись у комингса, сразу как-то растерялся. Сбоку он видел в зеркале лицо Вареньки, – она улыбалась ему, немое торжество светилось в ее больших глазах, точно ей доставляло удовольствие наблюдать за его растерянностью.

Тогда лейтенант быстро выпрямился, почувствовав в этой улыбке что-то унизительное для себя, и заговорил совсем о другом:

– Да, между прочим, с моря вернулся миноносец «Летучий»…

– Опять миноносцы! – погрозила она ему пальцем.

– Нет, вы послушайте, это очень интересно.

– Ради такого дня, как сегодня, прощаю. Говорите.

– «Летучий» таранил немецкую подлодку и вернулся в базу с вмятиной на форштевне. Вы представляете себе…

В дверь неожиданно постучали.

– Входите! – крикнул Пеклеванный, досадуя, что ему помешали продолжить разговор.

Вошел Мордвинов, неся на вытянутых руках поднос с тарелками.

– Проба праздничного ужина, – заявил он, пристально посмотрев на Артема и Вареньку.

– Хорошо, иди, – сказал лейтенант.

Матрос, угрюмо ответив «есть», вышел. Варенька кивнула вслед:

– Не знаю, какой он дальномерщик, но санитар он прекрасный. Что мне особенно нравится в нем, так это исполнительность и скромность.

– Однако, – заметил Артем, – орден он получил за подвиги не в лазарете, а на мостике. Впрочем, когда я встретил его впервые, то никогда бы не подумал, что Мордвинов может быть настоящим лихим матросом. Я помню, даже профитилил его за нерасторопность.

– Он действительно неуклюжий, – согласилась Варенька. – Но все старается, трудится. И все у него выходит так трогательно!.. Матросы над ним даже смеются. Говорят, что он влюблен и ухаживает за мной.

– Подчиненный должен держаться в рамках официальных отношений. Так учит устав.

– Что я слышу! – пошутила девушка. – Вы, кажется, – недовольны тем, что в меня, может быть, действительно влюблены?

– Нет, – сердито отозвался Артем, – просто я вижу в этом признак недисциплинированности. А каждый недисциплинированный матрос – это брак в работе офицера. Так как прямым начальником Мордвинова являетесь вы, Варенька… простите, что я вас так называю…

– Ничего, называйте.

– …то это брак в вашей работе.

– Благодарю вас, – притворно кротко вздохнула Варенька, – я постараюсь исправиться.

Артему вдруг стало смешно. «А все-таки, – подумал он, – девушка, конечно, чудесная и… и, может быть, напрасно я…»

– Как же вы собираетесь исправиться? – быстро спросил он.

– Очень просто, – ответила Варенька. – Теперь я сама влюблюсь в Мордвинова и тогда, при условии, что моим прямым начальником являетесь вы, это будет брак уже в вашей работе, Артем… простите, что я вас так называю…

– Да называйте, пожалуйста…

– Так вот. И хочу заверить вас сразу, что этот брак вы не сможете устранить никакими способами, ибо если уж я кого полюблю, то это – навсегда.

– Вот как? – удивился он и почему-то вспомнил лицо Мордвинова: широкое, с толстыми губами, с узкими, будто постоянно заспанными глазами.

«Нет, она шутит», – подумал Артем и повторил:

– Вот как?

– Да, вот только так. А сейчас давайте исполним одно из требований устава корабельной службы: снимем пробу с ужина.

– Я, – сказал Артем, – готов помочь в этом деле.

Варя рассмеялась:

– Только вот беда: предмет моих будущих восторгов принес нам одну ложку…

– Ужин хорош, – сказал Прохор Николаевич. – Только передай коку, чтобы он не боялся класть в суп перец, а то его совсем не чувствуется… Тарелки можешь унести. Давай журнал!

Мордвинов протянул командиру судовой «Журнал пробы», заранее раскрытый на нужной странице.

– Сегодня суббота, – сказал Рябинин. – Та-а-ак… А где же подписи врача и моего помощника?

– Они… еще пробуют.

– Хм… Ну, ладно, я расписываюсь.

Возвращая журнал, он мельком, но проницательно взглянул в лицо матроса своими светлыми острыми глазами.

– Ты молодец! – неожиданно сказал он, и Яков понял, что командир, обычно скупой на похвалу, поздравляет его с наградой. – Хорошо вел себя в драке с миноносцами!.. Дальномер все время давал точную дистанцию, и наши снаряды ложились как раз на линии немецкого строя… Молодцом!