Максим Михайлов - Чего не прощает ракетчик

— Вот и отлично, — продолжал меж тем четко выдерживать роль радушного хозяина Петр Максимович. — Значит, два кофе, черных, без всяких там сливок. Покрепче, и сахар отдельно. Эдак вот по-мужски, угадал?

Севастьянов вновь кивнул. Он тоже предпочитал не портить хороший кофе различными смягчающими добавками. Повинуясь неприметному знаку старшего, Луговин бесшумно скользнул к выходу. "Ну прямо вышколенный официант в дорогом кабаке", — мысленно съязвил ему вслед Севастьянов.

— Ну, теперь давайте знакомиться, — фээсбэшник широко улыбнулся и протянул через стол растопыренную пятерню внушительных размеров. — Петр Максимович, Федеральная Служба Безопасности.

Вот так вот четко и веско, причем название конторы обязательно полностью, без всяких там сокращений.

— Виктор Сергеевич, 877 Испытательный Центр Министерства Обороны Российской Федерации, — в тон ему отозвался Севастьянов.

Чекист добродушно усмехнулся, всем своим видом показывая, что оценил заключенную в представлении иронию и ничуть не обижается.

— Вы, Виктор Сергеевич, прежде всего извините Сашу. Он мальчик молодой, горячий… Все ему хочется с настоящим шпионом повстречаться, или операцию какую провернуть в стиле Джеймса Бонда. Но парень он по сути своей не плохой, правильный парень. Так что если он Вам тут туману напустил, так это не со зла. Просто молодость, тяга к романтике… Ну, Вы меня понимаете…

Севастьянов в такт его словам замотал головой, что твой китайский болванчик, все мол понимаю, не стоит и углубляться в столь ясную и очевидную тему, всем же известно, молодо-зелено, чего не бывает…

— Так что Вы уж на него, пожалуйста, не обижайтесь… Если он чего резкое Вам и ляпнул, так то не со зла…

— Да, что Вы, я даже и не думал… — дипломатично согласился с чекистом Севастьянов.

— Ну и хорошо, — тут же закрепил достигнутый результат Петр Максимович. — Значит тогда забыли, все что он тут Вам в прошлый раз наговорил и давайте с Вами наново побеседуем, как взрослые, опытные люди… Кстати, чего это мы друг другу «выкаем», как баре какие? Оба мы мужики простые, у обоих на плечах погоны, так что давай может на «ты»?

"Ага, особенно ты у нас простой. Сама простота, проще некуда…", — съехидничал про себя Севастьянов глядя в лучащиеся вполне искренним дружелюбием глаза чекиста. В слух же поспешил согласиться:

— Да никаких проблем, я тоже не люблю когда про меня во множественном числе говорят.

Чекист угодливо хохотнул немудрящей шутке.

— Ну значит договорились, на «ты» и по именам, — и тут же чутко уловив мелькнувшее во взгляде Севастьянова сомнение поправился. — Ну можешь звать меня Максимыч, раз уж по возрасту на Петю не тяну. Но…

Что хотел еще добавить к сказанному Петр Максимович так и осталось неизвестным, потому что именно в этот момент его прервал деликатный стук в дверь. Севастьянов с любопытством уставился на вошедшую в кабинет женщину. Против ожидания эта оказалась вовсе не стандартной модельной внешности девица в мниюбке и с ногами от коренных зубов, но и не строгий утянутый в военную форму прапорщик женского пола. Поднос с дымящимися чашками уверенно держала грациозно двигающаяся, покачивая полными бедрами, особа лет тридцати, с довольно миловидным лицом, и призывно топорщащей нарочито строгую блузку грудью как минимум четвертого размера. Брюнетка, но с пронзительно голубыми глазами, на самом дне которых едва заметно приплясывали шаловливые веселые огоньки.

— Кофе, Петр Максимович, — в чуть хрипловатом грудном голосе явственно прозвучали едва заметные фривольные нотки.

— Да-да, спасибо, Мариночка. Поставь, пожалуйста, на стол, золотце, — чекист нарочито засуетился, отодвигая в сторону пепельницу и смахивая со столешницы несуществующую пыль.

Мариночка, звонко цокая длиннющими шпильками зрительно увеличивающими итак отнюдь не короткие ноги, подплыла к столу и, расчетливо изогнувшись, так чтобы оба мужчины неизбежно оценили ее великолепное декольте, расставила фарфоровые чашки на блюдцах, хрустальные вазочки с темным тростниковым сахаром и креманки с тонко нарезанными, почти прозрачными лимонными дольками. Затем одарив Севастьянова долгим оценивающим взглядом из-под скромно опущенных невероятно длинных ресниц распрямилась, выжидательно глядя на Петра Максимовича.

— Иди-иди, золотце. Спасибо, все просто замечательно, — вновь засуетился чекист. — Мы тебя потом позовем, если понадобишься…