Альберт Зарипов - Партай-геноссе

— Надо что-то делать! — сказал Виталик.

Он произнёс эту фразу с некоторой неопределённостью. Однако все мы отлично его поняли. Ведь общее количество водного запаса нашей разведгруппы уменьшилось очень внезапно и сразу аж на сто литров. А это было большим ударом…

— Надо экономить воду. — произнёс Микола, предварительно оглянувшись назад. — А то… Придётся всем нам свои… Языки сосать.

Мы невольно заулыбались… Хоть Малый и осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии в зоне слышимости командирского состава, но всё-таки высказал свою мысль в более приличной форме… Так сказать, в допустимой уставами комбинации слов и междометий.

— Да. — согласился наводчик-азербайджанец. — Только надо командыру сказать. Этот мишка каждый утро моется. По три фляжки воды уходит.

— А это четыре с половиной литра! — быстро подсчитал Билык и тут же выдал рационализаторское предложение. — А давайте мы его побреем! Меньше воды будет тратиться.

— Это ж сколько лезвий понадобится! — ухмыльнулся я. — Чтоб всю его шерсть сбрить под самый корешок. Пачки две или три.

Однако такого количества безопасных лезвий для бритья у нас сейчас не имелось. Мы же не знали о таких предстоящих нам в пустыне трудностях, как расходование воды для ежедневных умываний и обтираний. Об этом даже и мысли не было! Ведь все солдаты и даже командир нашей группы уже свыклись с тем, что на боевом выходе можно не умываться и даже не бриться по утрам. И самым распространённым средством по удовлетворению насущных санитарно-гигиенических нужд являлось энергичненькое протирание сонных глазок заскорузлым солдатским кулаком. Ну, или не заскорузлым… Ибо командирская лямка гораздо легче нашей…

А поскольку трёх пачек бритвенных лезвий у нас не было и в помине, то сам по себе отпал и предмет наших обсуждений. То есть внезапно возникший вопрос о полномасштабном лишении товарища майора его густого подшёрстка. Однако потребность в этом всё же осталась… Ведь фантазии бывают буйными в самых различных ситуациях…

— Мохнатый, как медведь! — жаловался Абдулла. — У нас про таких говорят — Аю… Это так медведей у нас называют. Аю!..

— Его надо было зимой брать на войну. — с откровенным сожалением сказал Малый. — На голой земле мог бы спать. Без спальника.

— Да он и сейчас без спальника спит. — буркнул Билык. — потому что не помещается. Где на него такой большой спальник найти? У него матрас с простынями. И одеяло.

— О-о! — произнёс я. — А вот и он сам! Щас умываться будет!

И опять мой язык не удержался от неприличных выражений. Потому что мои глаза уже не желали видеть такого надругательства над питьевой водичкой. А мой мозг упорно отказывался воспринимать как что-то вполне естественное данное издевательство над всем нашим солдатско-Веселковско-Акименковским сообществом…

Ведь на наших глазах на первую броню только что взобрался Лёха Шпетный. И в руках он держал три полуторалитровые фляги. Это могло означать только одно… Надвигалось очередное осквернение общечеловеческих ценностей! Неизбежное и уже неотвратимое…

И мы издалека смотрели на то, как Лёха не спеша откручивает накидные болты, как он же поднимает крышку Це Вешки, как опускает в воду первую фляжку… Затем вторую…

А на земле стоял майор Болотский и ждал…

— Я поражаюсь! — не сдержался Микола. — Ну, взрослый же человек! Всё же видит и понимать должен… Никто же из нас не умывается! Только он один!.. Ну, як же так можно?!

— Я не розумию! — со смехом подсказал Виталька. — Ты это забыл сказать!

— Ну, да! — хохол Микола даже крякнул огорчённо. — Я такого не розумию! Ни стыда и ни совести…

Вот Шпетный погрузил в воду уже третью фляжку… А мы всё смотрели и смотрели… Даже ругаться не хотелось, чтобы этим хоть как-то облегчить наши душевные страдания тире переживания. Как высказался бы Весёлый…

Однако товарищу парторгу было плевать на всё!.. И на уменьшающийся запас воды, отведённой вообще-то на всю нашу разведгруппу. Также ему было начхать на скрытое осуждение всем нашим боевым коллективом его насущных потребностей по ежеутреннему поддержанию партийного тела в чистоте и свежести. А ещё товарищу майору было «по барабану» то, что все мы втайне не одобряли его умываний по вечерам… Когда после жаркого дня он готовился улечься на боковую. Да и мыть руки перед едой — это конечно же полезное для здоровья занятие… Но ведь руки!.. И в Советском Союзе! Ну, на худой конец в Лашкарёвке… Но не волосатые же лапищи, да ещё и в пустыне Регистан!