Андрей Загорцев - Особая офицерская группа

У меня за спиной кто-то тоненько хихикнул. Пришлось покоситься через плечо на весельчака. Пиотровский с красным лицом прикрывал рот перчаткой и еле сдерживался, чтобы не заржать во весь голос. Начальник еще пару минут повосторгался нами и распустил строй.

— Идите, к марш-броску готовьтесь, — пробурчал замкомбриг и снова потеребил свои усы.

— Товарищ полковник, а скидки на возрастные группы будут? Мы чай уже не мальчики-призывники, не ухари-контрактники, — крикнул я ему вдогонку.

— Вы на выполнении задачи, какие вам нахрен скидки?! Итак всех обскакали! Идите, давайте.

Я с удивлением оглянулся на свой уже во весь голос хохочущий личный состав.

— Я, конечно, тоже удивлён и обрадован, но вы мне всё-таки объясните, что за ерунда здесь происходит?

— А потому что, командир, мы всегда привыкли работать с исполнителями, — перебивая друг друга, затараторили технари, — прапор-оператор на вышке, он откуда?

— Ну, из роты обеспечения, — недоумённо ответил я, еще не соображая в чём дело.

— А рота обеспечения — это наша вотчина. Мы там всех прапоров и контрабасов как облупленных знаем, а начальник стрельбища нам всегда чего-то должен. А за пару кэгэ уворованного маслица, за сгущенку и тушёнку, не прилагая к этому никаких усилий и вовремя опуская мишени, я бы тоже для нас красивых постарался, — закончил свой спич Пачишин и победно улыбнулся.

— Аааа… так вот вы куда пропадали!!! — сразу же просветлел я мозгами, — оператора подкупали!!

— Да чего его подкупать, он чуть ли не сам нам сделку предложил!

Начфиз ходил перед строем разведчиков и напоминал условия выполнения упражнения "Отход группы после совершения налёта". Бежать совсем не хотелось. Ладно, технари подкупили прапорщика-оператора на вышке, но тут кого подкупать? И тут моё чуткое ухо начало что-то улавливать из речи физкультурника, а мозги начали потихоньку всё осмысливать.

— На маршруте две контрольные точки, на которых будут сидеть контролирующие офицеры и медики. Первая точка — через два километра. Старший на ней — капитан Семёнов, вторая точка — на отметке в семь километров, старший — майор Черепанов!!!!!!!!

Вот оно! Наш агент Черепанов. С другой стороны, чем он нам сможет помочь, ну позвоню я ему, скажу время, которое он должен будет проставить у себя в блокноте, ну а дальше что? Ведь на финиш всё равно надо как-то добираться. Максимум, на что мы способны, это очень быстрой трусцой пробежать два километра и сдохнуть в объятиях капитана Семёнова. Парень он неплохой, искренне за нас переживает и время нам наверняка проставит то, которое я скажу, ну а дальше что — идти пешком до финиша? Ох, грехи мои тяжкие. По жребию мы бежали последними. Хорошо это или плохо, мне уже было без разницы. Группы пошли переодеваться на марш-бросок, сдавать ненужное имущество, перевязывать ботинки скотчем и пить всякие самодельные "допинги".

— Док, у тебя есть какое-нибудь чудесное лекарство, чтобы вырастали крылья? — начали доставать Аллилуева связисты Артемьевы.

— Скипидар между булок, — мрачно отшутился доктор.

— Я же помру, — начал стращать всех Ромашкин.

— Радуйся, что у тебя начфин пулемёт забрал, — стал наезжать на Лёню Пиотровский.

— А бега от пехоты по заснеженному полю в зачёт не идут? — начал хвататься за спасительную соломинку Пачишин.

— Марш, — заорал начфиз.

— Ой, мляя! — заорала моя группа, и мы поскакали.

Первые сто метров мы неслись, словно жеребцы в диком поле. Вторую сотню еще взбрыкивали копытами, на третьей сотне я с грустью вспомнил, как стартовали перед нами другие разведгруппы. Через километр я понял, что хватит нас только до первой контрольной точки. Всё-таки мы добежали до капитана Семёнова.

— Андрюх, вам какое время ставить? — с тревогой глядя на нас, спросил капитан.

— Славик, поставь что-нибудь, один хрен нам уже ничего не поможет, даже чудо.

Чудо — это стечение различных благоприятных обстоятельств и факторов в единой точке временного континуума. А еще — это ЗИЛ-131, и Зюзик за рулём, и старший машины Рябушкин, по нелепости выехавшие не на ту дорогу. А еще майор Черепанов, стоявший на второй контрольной точке.

Наш финиш можно было снимать для концовки любого остросюжетного блокбастерного боевика. Первым из-за лесочка, надежно укрывшего от посторонних глаз ЗИЛ-131 и двух заблудившихся «волшебников» из мотострелкового полка, вылетел я. За мной, держа пулемёт на спине, мчался начфинёнок. Мы, рванув последние десятки метров, пресекли финиш и, отдуваясь, развернулись и начали криками подбадривать своих разведчиков, бегущих за нами. Зрелище было не то, чтобы феерическое, у меня даже слов нет, какое было зрелище. За нами, высоко подымая ноги, огромными скачками несся Аллилуев, размахивая зажатым в руке автоматом и громко хекая. За ним, нога в ногу синхронно, словно американские морпехи, топали Артемьевы. Лёня Ромашкин, положив руки на автомат, висящий на шее, пытался не отставать от близнецов. Технари семенили сзади, словно два гнома и даже вяло переругивались между собой. Камуфляжи на обоих офицерах были мокрые от пота (на самом деле небольшая игра в «обливашки» перед эффектным финишем, у Пиотровского особой намоченностью отличались штаны, постарался Пачишин).