Прежде всего не паниковать. Есть рация. Есть кроме того неизрасходованный боезапас. Боезапас… Гранаты и патроны… И карта района… И топи, в которых освоился.
Подумав, взвесив многие «за» и «против», Кононов решил дать бой преследователям. Не совсем обычный, свой особенный бой. Он сделает все возможное, оторвется от противника. Ведь фашисты пойдут по его следу. В болотах нет выбора. Шаг в сторону, и засосет трясина. Это понимают и преследователи. Раз так, значит, надо готовить «сюрпризы».
Гранату «лимонку» Кононов закрепил в рогатке кустарника рядом со своим следом. Чеку почти вытащил. Оставил самый копчик, удерживающий боек. Бечеву от чеки протянул через лыжню, припорошив ее снегом. Изменил направление движения. Теперь он шел к океану. Через двести — триста метров оставлял за собой натянутые через лыжню бечевки, но без гранат. Исходил из того, что, подорвавшись, преследователи станут более внимательны, каждый раз бечева их остановит. Когда же их бдительность притупится, когда они устанут от пустых поисков зарядов, тогда-то и сработает еще один «сюрприз».
Установить вторую гранату без бечевы оказалось сложнее. Чеку на этот раз удерживала едва заметная веточка, которых росло здесь множество. Они выглядывали по всему следу Кононова. Он всего лишь воткнул в снег еще одну такую веточку. Еще через интервал приспособил третью гранату, но уже в кроне ели, которую преследователи никак не могли миновать. Только после этого вновь сменил направление, пошел к реке, к мосту.
За спиной раздался взрыв. «Сюрприз» сработал. Кононов огляделся. Темнело. Дальше они не пойдут, решил он, можно отдохнуть. С этим он и выбрал чащу погуще, забрался в снег. Открыл первую с начала перехода банку, поужинал консервами. Заснул.
Весь следующий день разведчик шел. Обратил внимание на одну странность. Во второй половине дня, после того как до слуха донеслось два взрыва оставленных им гранат, в воздухе перестала кружить «рама». В чем дело? Начинался какой-то новый маневр. Что задумали гитлеровцы?
То, о чем не знал
Кононов
Командир группы лыжников подвижного отряда зондеркоманды «Зет-7» лейтенант Хайндрих Гертц докладывал начальнику тылового района «Норд-4а» полковнику Бергарду Кляйну: «…В результате потерь дальнейший поиск русского разведчика значительно осложнился. Непонятным образом минированы не только лыжня, но и не тронутое пространство вокруг, а также кроны деревьев. Мы вынуждены исследовать каждый сантиметр пути, тем не менее имеем троих убитых и четверых раненых…» Лейтенант Хайндрих Гертц просил усилить группу квалифицированными саперами.
Полковник Кляйн принял другое решение. Группу Гертца он отозвал. Приказал прекратить слежку за русским разведчиком с воздуха. По следу Кононова Кляйн послал следопыта, специалиста по Северу фельдфебеля Эгона Шилке. Отныне только Шилке скрытно должен был продвигаться в видимости следов русского, постоянно докладывать о его маршруте…
Кононов насторожился. Появилось чувство близкой опасности. Будто зашел он в темную комнату, ощутил, что кто-то затаился рядом, ждет следующего его шага. Это чувство было сродни ощущению надвигающейся бури в лесу, когда вдруг замолкают птицы. «Чуешь, какая тишина свалилась на лес? — спрашивал в такие минуты Семушкин и объяснял. — Быть урагану». Подводил Володю к стволу осины, заставлял приложиться ухом к шершавой ее коре. Спрашивал, слышит ли что Володя. Володя и впрямь слышал то ли свист, то ли едва различимый гул. Кивал в знак согласия. А Иван Захарович вел своего подопечного к муравьиной куче, показывал, как насекомые готовятся встретить ненастье, пояснял: «Лес предупреждает живое об опасности. Лес сигналит».
Кононов подошел к стволу ели. Прислушался. Выбрал тоненькую осину. Тоже слушал. Деревья были немы. Но ведь откуда-то это чувство появилось?
Преследователи или отстали, или ушли совсем. Он специально останавливался, ждал, проверял. Их не было. Перестал кружить над лесом самолет. Фашисты отказались от преследования? Такого быть не может. Что-то он не понимает, и от этого ощущение опасности.
Старшина забрался в чащу, затих. Он решил ждать. Чтобы увидеть, понять непонятное, а уж потом принять решение. Он уже три недели ходит по этим болотам. Видел аэродром, базу торпедных катеров и, наконец, насыпь, железнодорожный мост, местонахождение которого оказалось на пятьсот метров ближе к океану. И тогда Кононов понял, что мост, указанный на карте, не единожды уничтоженный нашей авиацией — ложный. А этот? Он видел его издали. Ему не удалось приблизиться. Что-то надо было делать. Хорош он будет, если после стольких трудов наведет авиацию еще на один ложный объект.
Читать дальше