Пётр Заводчиков - Взрыва не будет

Элементы неизвлекаемости — это на языке минёров приспособления, не позволяющие разрядить фугас. Станешь вынимать взрывчатое вещество, а от него пропущена невидимая проволочка к взрывателю. Проволочка натянется, приведёт взрыватель в действие, и всё взлетит на воздух. А может быть, и не проволочка тут, а какой-то механизм. Но предназначен он для того же — чтобы нельзя было разобрать, обезвредить фугас.

Петров, стараясь быть строгим, ответил:

— Пока этих элементов нет. Закончим — всё покажу, а вы делайте своё дело!

Повозочный, ссутулившись, сидел возле кухни. Он больше не ворчал, с интересом прислушивался к разговору, Егор Степанович повернулся к нему:

— Ты со своим Фрицем задачу выполнил. Можешь ехать. Повар с начпродом ждут ведь!

Солдат неохотно взялся за вожжи и послал Фрица вперёд.

Петров опять пошёл к яме. Постепенно картина прояснялась. Фугас оказался действительно очень крупным. Ящики с толом стояли рядами, один за другим. Их нельзя было стянуть с места. От ящика как раз и могли идти проволочки, тот самый элемент неизвлекаемости, про который спрашивала Вера Александрова. Осторожно сняли с верхних ящиков крышки. Под крышками лежали куски тола, желтоватые, похожие на куски мыла.

— Отлично сохранились, — сказал Коршунов, — пригодятся в хозяйстве.

Но и тол тоже нельзя было сразу вынимать. Осмотри каждую шашку со всех сторон, тихонько подсунь под неё нож, проверь — нет ли проволочки там! Каждую! Так им пришлось вынуть пятьсот шашек.

Наконец дошли до нижнего слоя. В нём и стояли взрыватели. Их вынули.

Теперь можно было свободно вздохнуть.

— Вот и всё, — сказал Егор Степанович, — успели вовремя, уже темнеет.

— Так точно. А куда же всё-таки вели электрические провода? Где их выход? — спросил Коршунов.

— Интересно бы узнать, да некогда тут копаться. Это ведь адская работа — прослеживать провода в замёрзшей земле.

Петров улыбнулся.

— Ладно, в другой раз. Пускай они хоть в самый Берлин тянутся, к Гитлеру лично. Зря он будет там крутить взрывную машинку. Фугас-то мы с тобой разобрали! Дело сделано.

Шёл сорок третий год.

Батальон усиленно готовил собак для миннорозыскной службы. Требовалось пополнение. Но в Ленинграде собак не было. Решили привезти пополнение с Большой земли. На это задание послали опытных дрессировщиков.

Собаководы ходили по маленьким деревушкам, посёлкам, городкам, искали будущих четвероногих минёров.

В одном из городков, под Вологдой, они нашли Мишку. Он сидел в низком подвале утильзавода, прикованный к стене короткой цепью. Рядом сидели на цепях другие собаки, Всех их поймали как бездомных уличных дворняг.

Мишка, крупный пес, с густой бурой шерстью, понуро лежал на земле. Вошедших он встретил грустным взглядом.

— Эх ты, бедняга, как занесло тебя в такое место? — заговорил с ним один из бойцов. Он подошёл к псу, поднял пальцем его верхнюю губу, осмотрел зубы. — Да ты же совсем молодой! Зубы ещё не начали стираться!

Мишка тоскливо взглянул на него.

— Этого пса мы берём для армии, — сказал боец собачнику. Отвязал собаку и взял на поводок.

Мишка поехал в Ленинград. В питомнике его отдали рядовой Валентине Глазуновой. Валя тогда была ещё неопытным дрессировщиком, но то, что Мишка совсем беспородный, поняла и расстроилась. Даже ходила жаловаться начальству:

— У других овчарки, лайки, гончие, а у меня самая что ни на есть дворняга. За что мне хуже всех?

Маленькая, круглая Глазунова стояла перед Петровым и шмыгала носом, даже не вытирая слёз.

Егор Степанович немного растерялся.

— Ты же его не на выставку поведёшь, а на минное поле. Миннорозыскной собакой он будет хорошей.

Выручила Рита Меньшагина. Она оказалась при этом разговоре и сказала, что уже занималась с Мишкой.

— Сообразительный и симпатичный пёс. Ты не нарадуешься на него, Валентина!

Глазунова перестала плакать. Меньшагиной верили. Как-никак, Рита учила собак с детства.

Инструктора говорили, что Мишка очень сообразителен, даже слишком! На учебном поле он быстро заметил, что места, где стоят мины, пахнут свежей землёй — мины там выставляли перед самыми занятиями. Мишке, деревенской собаке, запах земли был давно знаком и мил. Он и шёл на этот запах — быстро и уверенно, совершенно не принюхиваясь к взрывчатке. Пришлось для него вырабатывать особые способы обучения. Валя начала закапывать мины в землю вперемешку со всякими железками. Тут уж пёс не мог хитрить. Земля везде пахла одинаково, но если он подходил к лунке, где была мина, Глазунова радостно хвалила его.