Илья Веселов: Три года в тылу врага

Мудров показал себя в первом же бою — при разгроме вражеского гарнизона в Новой Деревне. Чтобы фашисты не смогли во время нашего налета получить подкрепление из других деревень, мы наметили расставить около дороги, ведущей в село, засады.

— Этого будет мало. Десять партизан с винтовками вряд ли смогут остановить немецкие автомашины с солдатами, — сказал Мудров.

— Что ты предлагаешь? — спросил его Горячев.

— Поставить на дороге мины. Они без дела валяются.

— Кто минировать будет?

— Я.

— Какой из тебя минер, когда ты в армии не служил?

— У меня два наших сапера с полмесяца укрывались. Они и научили.

— А сумеешь поставить мины?

— Коли берусь — сделаю, не ошибусь.

Через два дня партизаны окружили Новую Деревню. Пока они готовились к налету, Мудров с четырьмя партизанами принялся за минирование. Он сам аккуратно открыл в накатанном автомашинами снегу небольшие ямки, уложил туда мины и присыпал снегом. Затем поставил несколько противопехотных мин на обочине дороги.

Разгром вражеского гарнизона подходил к концу, когда за деревней, где находилась засада, раздались два оглушительных взрыва. Я и Горячев бросились туда.

На дороге валялись остатки разнесенных в щепы двух грузовых автомашин. Возле них лежали трупы немецких солдат.

Мудрова мы нашли на обочине дороги. Он осторожно разгребал снег, извлекая из него противопехотные мины. При виде нас он приподнялся и сконфуженно сказал:

— Ошибся немного. Думал, что фашисты после взрыва через борта машин будут прыгать. Оказывается, хватило для них и противотанковых.

После этих слов он снова нагнулся и продолжал прерванную работу.

С тех пор тихий и спокойный Александр Никитич Мудров стал главным минером нашего отряда.

Однако в первые месяцы войны многое сделать мы не смогли. У нас не хватало оружия, боеприпасов, продовольствия, медикаментов. Но народные мстители сумели зато оценить и усвоить науку партизанской войны. И когда в феврале тысяча девятьсот сорок второго года войска Калининского фронта освободили наши районы от оккупантов, все партизаны решили продолжать борьбу в тылу немецких войск до полной победы над врагом.

Буквально через месяц был получен приказ штаба партизанского движения — отряду обосноваться в районе станции Чихачево, деревень Пахомово, Черемши и стекольного завода.

Теперь мы были на месте нашей новой дислокации.

Позади остались переход через линию фронта севернее города Холм, форсирование реки Ловати, изнурительные переходы через труднопроходимые болота, которые здесь тянулись на многие десятки километров и через которые пришлось идти по колено в ледяной воде, с многопудовыми ношами.

В деревне Пахомово уже кое-где задымили трубы, запели петухи, около домов замелькали фигуры людей.

Так начался для нас день седьмого апреля.

Мы молча разглядывали деревню, прилегающую к ней местность, прислушивались к крикам, которые временами доносились из деревни.

— Дома, кажется, все целы, скотина есть, раз петухи поют. Видно, фронт не зацепил эту деревню, — прервал молчание Ефимов.

— Похоже на это, — согласился я и продолжал наблюдать в бинокль.

Это был глубокий тыл немцев. Здесь от Витебска на Ленинград проходила железнодорожная магистраль, имелось несколько шоссейных дорог. Их использовали фашисты для переброски подкреплений и техники на фронт, вывозки из деревень награбленного продовольствия и имущества.

Нам было хорошо известно, что в лесах и отдельных населенных пунктах имелись партизанские отряды, объединенные во вторую партизанскую бригаду. Это они сумели собрать продовольствие и вместе с колхозниками в марте переправить его через линию фронта в осажденный Ленинград. Однако недостаток сил во второй бригаде не позволял блокировать железнодорожную магистраль.

Нам предстояло расширить границы партизанского края и прочно удерживать их. Поэтому на наш отряд возложили задачу активизировать в этом районе партизанские действия, оседлать железную дорогу, не давать покоя захватчикам ни днем, ни ночью.

В хлопотах по оборудованию нового лагеря, за проверкой и чисткой оружия прошел весь день. Только к вечеру мы собрали командиров и политруков рот, чтобы наметить план действий.

— Здесь есть где развернуться, — начал Ефимов, указывая на карту, на которой он уже обозначил расположение фашистских гарнизонов и баз.

Но в это время из штаба второй партизанской бригады вернулся наш посыльный коммунист Симонов с пакетом. В пакете был приказ. В нем говорилось: