Борис Сопельняк - Солдат по кличке Рекс

«Странный он какой-то, — подумал Виктор. — Да и шуточки с намеком. Не иначе как что-то не клеится с его задумкой».

— Но это ничего, — зябко потирая руки, продолжал Гулиулин. — Иной раз дороже любых наград встреча с боевым другом. Верно?

Виктор кивнул, приказал Рексу: «Сидеть!» — и шагнул к двери. Галиулин по-прежнему стоял у порога и почему-то не приглашал Виктора в дом. А Громов, как назло, дьявольски устал с дороги и мечтал о кружке горячего чая, возможности снять сапоги, вытянуть ноги.

— Сейчас вы познакомитесь с человеком, который должен опознать Крайса, — объявил Галиулин. — Только не волнуйтесь. И, если можно, без рукоприкладства, — весьма загадочно закончил он.

Громов был крайне удивлен, хотел сказать что-нибудь язвительное, но в этот момент кто-то так сильно хлопнул его по плечу, что он чуть не упал. Потом Виктор получил по спине, по шее, снова по плечу. Какой-то человек изо всех сил тузил Виктора да еще и похохатывал.

— Ну надо же! Ну и дела! Ну и сюрприз!

В темноватой комнате, куда он все-таки ввалился, Виктор никак не мог увидеть лица «обидчика». А когда, сделав боксерский нырок, разглядел безгубое и безбровое лицо, с такой радостью набросился на офицера и так громко закричал: «Володька-а-а!», — что даже Рекс всполошился и тревожно залаял.

— Громов, дружище! Вот уж не ожидал! Что-то часто стали пересекаться наши дорожки!

— Маралов! Чертушка! Дорогой ты мой Маралов! — не верил своим глазам Виктор.

И такая тут поднялась возня, такие сыпались тычки и шлепки, звучали такие забористые подначки, что Галиулин и Рекс даже забились в угол, прикрываясь столом от этого вихря безудержной радости. Когда улеглись первые восторги, друзья вытащили стол на середину комнаты, уселись рядом, обняли друг друга за плечи — и потекла неторопливая беседа. Галиулин время от времени подливал им из фляжки, а взаимные вопросы сыпались один за другим: где был, с кем виделся, кто жив, кто погиб, кто награжден?

— О твоих делах я малость в курсе, — взъерошил шевелюру Виктора Маралов. — Я ведь разыскал Машу и, как говорили в старых романах, состою с ней в переписке.

— Отбить хочешь? — толкнул его плечом Виктор.

— Я бы не прочь, но приходится довольствоваться кровным родством. Хотя надежды не теряю!

— Ох, Володька, Володька, рискуешь! И не чем-нибудь, а своими новенькими галифе. Вот пожалуюсь Рексу, он враз их превратит в лохмотья.

— Рекс?! Да ни в жизнь! Меня он не тронет.

— Это почему же?

— А черт его знает! Только не тронет — и все! Уж если в его присутствии я смог тебя отмутузить, значит, он держит меня за своего.

— Верно, — покосился на собаку Виктор.

А Рекс сидел в углу, и его морда была такой дружелюбно-умильной, что Виктор не сдержался, подозвал его, потрепал обмякшие уши и дал кусок колбасы. Рекс аккуратно взял колбасу, вернулся в свой угол и деликатно принялся за угощение.

— Ну что, капитан, хороший я вам устроил сюрприз? — подал наконец голос Галиулин.

— Да уж, — заулыбался Громов. — Чего угодно ожидал, но только не этого.

— Я-то знал, что на тот берег плыть придется с каким-то разведчиком, — заметил Маралов, — но когда увидел на крыльце тебя, думал, взорвусь от радости!

Виктор ткнулся лбом в лоб Маралова, из груди вырвался всхлип, но он тут же взял себя в руки.

— Если лупцевать друг друга больше не будете, хорошо бы потолковать о деле, — подошел к столу Галиулин.

Офицеры встали, оправили гимнастерки и замерли по стойке «смирно».

— Прошу садиться, — переходя на деловой тон, сказал подполковник. — Итак, еще раз излагаю суть задания. Капитан Маралов, сперва вы должны присмотреться к воображаемому однополчанину, потом поговорить с ним и — либо опознать в нем Германа Крайса, либо разоблачить опытного немецкого разведчика. И только, капитан, и только! — с нажимом продолжал Галиулин, заметив, что Маралов хочет что-то спросить. — Ваше задание на этом заканчивается. Подчеркиваю, заканчивается при любом исходе. Если обстановка позволит, вас переправят на левый берег. Если не удастся, останетесь в отряде до соединения с регулярными частями. Ни в какие акции не ввязываться, в бои не вступать и… беречь Крайса. Да-да, беречь как зеницу ока! У нас на этого человека свои виды. Капитан Громов, — обратился он к Виктору.

Тот привстал, но Галиулин с усилием нажал на его плечо.

— У вас задача посложнее — сохранить мост. Честно говоря, я до сих пор не верю в реальность этой затеи, но попробовать надо, разумеется, в том случае, если Крайс — действительно Крайс. На первый взгляд его план настолько наивен, что можно подумать, будто он рассчитан на дурачков. Но именно в этом его привлекательность! Короче говоря, несколько дней назад партизанские разведчики перехватили немецкую штабную машину с каким-то важным полковником. Этот оберет уверяет, что прибыл из ставки и выполняет личные поручения самого Гитлера. К сожалению, документов, подтверждающих его чрезвычайные полномочия, нет. Это усложняет дело. Но можно надеяться, что в суматохе отступления едва ли кто-нибудь станет требовать какие-то дополнительные документы «оберста из ставки». А его удостоверение личности действительно выдано в Берлине… Все это я рассказываю со слов начальника штаба отряда Собко — с ним вы скоро познакомитесь. Собко в Крайсе сомневается, поэтому какие-либо действия, как я уже говорил, возможны только после того, как Маралов убедится, что Крайс — это Крайс. А план этого немца прост: под видом «оберста из ставки» проникнуть на мост и устроить сверхпридирчивую инспекцию: как организована противовоздушная оборона, удобны ли предмостные сооружения, надежна ли охрана и, наконец, самое главное, хорошо ли отработана система уничтожения моста. Допустим, я подчеркиваю, допустим, это удастся. Но как эту систему вывести из строя? Крайс предлагает действовать по обстановке. Именно это мне больше всего не нравится. Что значит по обстановке? Перебить охрану? Пустое — вас там будет всего двое. Устроить что-то вроде учений, забраковать всю систему, потребовать ее переделки и тем самым выиграть время? Дохлый номер — система может быть в идеальном порядке.