Алескендер Рамазанов - Война затишья не любит

– Янус ваш бог, Леша. Не в том смысле, что вы лицемеры, а все поклонялись прошлому да заглядывали в будущее. А вот за всем этим жизни-то и не углядели… Ладно, куда теперь?

– На аэродром ДОСААФ. Там пересидим до рассвета. Утром уходи на Курган-Тюбе. Не было тебя в городе. Пересиди там денек. Я их еще не выманил окончательно.

– А ты как? Неужто «кукурузник» поднимешь?

– Ну, вот теперь вижу, проснулось чувство юмора, а то уж больно мрачную картину нарисовал… Нет, Вадимыч, за мной ляурские ребята приедут. Надо рассчитаться, да и техническое прикрытие на крайнем этапе понадежнее потребуется, чем твоя «ласточка». Если я тебя у Карганова засвечу, то все звенья сойдутся.

– А вот это не нужно, – не глядя на Астманова, буркнул Азаров. – Мне здесь жить и помирать. И попробуй скажи мне еще о выезде в Россию! Был я там, сам знаешь.

– Знаю, помню, потому и не зову. А теперь по делу: дай свой телефон. Держи мой, он покруче… После моего звонка – это будет примерно в восемь утра по местному времени – ты перезвонишь вот этому абоненту, видишь, «ЯСС». Начни резко, скажем, так: «ЯСС, молчите и слушайте». Пойдет? Хорошо. Дальше говори следующее: «Зона активности – Сарез. Гидропост Ирхт. К Астманову должен подойти только один человек. В противном случае будете вылавливать дорджи в озере». Не повторяй, не реагируй на заявы, что тебя плохо слышно. Потом немедленно уничтожь сим-карту. Дальше. Вот карточка. Это «Виза». Запоминай пин-код: девять один девять один. Ключевое слово «Додо», попугай был с такой кличкой, помнишь? «Додо». Счет валютный. Пятьдесят тысяч баксов. На эти деньги домик в деревне можно купить нормальный, и не только в деревне, машину новую и жить без забот, а?

– Давай свою карту. Сказано же тебе: никуда я не поеду. А деньги и здесь пригодятся. Может быть, и тебе, не руби канаты…

На рассвете Азаров, выругав спящего патрульного, отвел скрипучий шлагбаум и взял курс на юг, в Курган-Тюбе. У развалин поста он разминулся с «уазиком» защитного цвета, отметив про себя, что рядом с водителем восседал дюжий боец с автоматом, а на лобовом стекле красовался внушительных размеров пропуск с красной полосой.

В 6.45 по местному времени «уазик», привлекший внимание Азарова, на секунду прижался к подъезду, где жил шеф «Тура», а затем вырулил в сторону аэропорта. Еще через полчаса Карганов вышел с очередным «импортным» туристом, не спеша завел свой допотопный, усеянный клепками «Лендровер», и укатил в том же направлении.

В восемь ноль-ноль таможня и граница дали добро. Размещая пассажиров в салоне вертолета, Карганов усадил «польского» клиента у выхода, так, чтобы тот мог без труда общаться с борттехником, отдал последние распоряжения сопровождающему и, уже сходя по трапу, поманил за собой Астманова.

– Агееву что сказать?

– Привет передавайте, скажите, что улетел нормально. Хотя… Пусть поищет нашу общую знакомую: в госпиталях она. Скорее всего у погранцов. Ей, наверное, плохо. Да вот еще, сейчас один звонок сделаю, а потом отдайте телефончик Азарову, как встретите в городе… Вадимыч? Все в порядке… Звони, можно.

Карганов понимающе усмехнулся, когда Алексей вынул сим-карту и протянул ему телефон:

– Всех подвязал под свою миссию? Это ты умеешь. Говорили, что ты мастер, в смысле работы на тебя. А вот с Риткой не сложилось?

– Когда мы с Ритой работали – остальная братия могла отдыхать. Только кому из нашей братии этот «Союз меча и орала» нравился? Вот, нашли, за что укусить. Пора, однако, спасибо, товарищ полковник. Век в долгу перед «Туром».

– На том свете, угольками, – усмехнулся Карганов и, едва приметно кивнув в сторону «уазика», язвительно спросил:

– А что, если бы не так пошло на посадке – огнем прикрыть собирались?

Астманов глянул на медленно раскручивающийся винт:

– Не знаю, но там Пылица и Мухин со своими бойцами.

Карганов, вроде как шутливо, перекрестился:

– Свят. Свят… Ну и компания у тебя, Алексей.

– Друзей не выбирают. Пора. – Астманов протянул руку и, пригнувшись под напором воздушных струй, зашагал к вертолету.

Пылица и Мухин, разведчики и «афганцы», были известны «в узком кругу ограниченных лиц» как люди решительные и последовательные. В начале девяностых годов на них пытались повесить дело о нападении на загородный дом, оккупированный боевиками одного из каких-то таджикских фронтов. После налета местной прокуратуре просто некого было допрашивать по другому возмутительному случаю – похищению и убийству двух русских студенток. А в чем, собственно, вина этих честных прапорщиков? Да, подъехали к дому, вошли в него не таясь. Уехали добром. Свидетели видели, как бородатый автоматчик раскланивался у ворот с гостями. А то, что через час дом очень зло загорелся с четырех углов, а в обугленных черепах его обитателей сидело по паре пуль из пистолета Стечкина, так это особая песня. На этих боевичков весь махалля большой зуб имел. И потом, прокуратура могла бы поторопиться: девчонок к тому времени полгода как похоронили.