Сергей Скрипаль - Афган

В предыдущем рейде группа Вощанюка прочесывала противоположное нынешнему направление, и там были стычки с духами с первого же дня, но не сильные, без потерь... А сегодня никого и ничего, хотя район заселен довольно густо для Афгана. Но абсолютная тишина. Странно.

Вощанюк залез с головой под плащ-палатку, быстро выкурил сигарету и, вынырнув наружу, опять улегся. Через некоторое время старшина пошел менять караулы. Капитан дождался их возвращения и чуть задремал.

Он проснулся сразу, без привычного на гражданке перехода от сна к бодрствованию. Чувствовалось приближение утра, хотя и было еще непроницаемо темно. Капитан взглянул на часы, они показывали четыре. Эти часы ему подарил перед своим последним рейдом другой капитан Вощанюк, его родной брат. Теперь капитан берег этот «Омакс», чтобы отдать часы Серёжке – сыну брата, родившемуся за два дня до гибели отца.

Старшина спал рядом с капитаном, опершись о ствол апельсинового дерева, подложив под локоть правой руки неудобный, но надежный автомат. Вощанюк поднялся и, осторожно шагая, пошел снимать караулы.

...Оба солдата были мертвы. Капитан едва не споткнулся о труп одного из них, не заметив его в сереньком рассвете. Вощанюк опустился на колени и перевернул солдата на спину. Это был литовец Юозас Бартнявичюс, молчаливый великан. У него было перерезано горло. Рана уже подсохла, но от движения вновь жирно залоснилась кровью. Второй труп лежал в трех метрах от Юозаса. Вощанюк перешагнул к нему. Тело лежало на спине, головы не было. Вощанюк знал, что это Славка Долгих – безобидный, толстогубый москвич.

Капитан осмотрелся вокруг, но ничего настораживающего не было видно в уже ясно проступившем рассвете. Вощанюк пошел в обход к другому караулу, почти не сомневаясь, что там произошло то же самое. По пути он подумал, что надо было заскочить на поляну и поднять группу, но продолжал двигаться вперед, чутко всматриваясь и вслушиваясь в тишину рощи, поводя стволом автомата...

И этот пост был уничтожен: оба трупа обезглавлены. Волгоградец Петька Глазов и туркмен Рашид Дурдыев лежали плечом к плечу, залитые обильной кровью, вытекшей из страшных срезов между плеч с белеющими костями позвоночников. Оружия с ними не было, как и у первого караула.

Теперь уже капитан ринулся через рощу прямо к поляне, почти не таясь. Безнадежность охватила его и заставила отказаться от осторожности, но он сдержал себя, и зашагал медленно по этой чужой, далекой от родины роще, без хрустких веток под ногами, без шуршащей листвы, без запаха прели.

По всей поляне лежали убитые, все семнадцать человек, застигнутые духами врасплох. Низкое еще солнце наискосок освещало поляну. Круг синеющего неба смотрел сверху на капитана, и Вощанюк вдруг услышал особенную тишину над этой поляной – тишину смерти, прерываемую интернациональным жужжанием мух, уже начавших свой мерзкий пир. Капитан ступил на поляну полностью опустошенный, уничтоженный случившимся. У его ног лежал старшина с разрубленной головой, его рука впилась в ногу мертвого солдата, с короткой щетиной черных волос на затылке и безжалостной раной на макушке. Дальше лежали трупы остальных ребят с широко раскрытыми глазами и ртами, разбитыми головами и порубленными телами. Кровь, еще алая, сочилась из ран, медленно сворачиваясь, рубиново поблескивая, подчеркивая невозвратность происшедшего. Все приняли смерть, не успев проснуться, крикнуть, выстрелить, увидеть убийц, понять происходящее с ними, попытаться спастись.

Духи ушли только что, их следы хорошо были видны кровавыми пятнами, они вели к близким предгорьям.

Вощанюк уселся на землю, тупо глядя перед собой. Жужжание мух усилилось, в деревьях зачвиркала какая-то тварь. Мутным взглядом капитан обвел поляну в надежде уловить какое-нибудь движение. Но нет. Все были мертвы, все семнадцать. Капитан понимал, что вернуться назад он не может и не хочет. У него есть только один путь – вперед. Он поднялся с земли и, не оборачиваясь, быстро пошел по следам душманов. Вскоре роща закончилась, и перед капитаном открылась панорама невысоких сопок, плавно переходящих в горы. Вощанюк приложил к глазам бинокль и увидел уходящий за первую сопку отряд, тяжело нагруженный добытым оружием. Он долго разглядывал и вычислял возможный маршрут духов и решил двинуться им наперерез по более труднодоступному пути. Почти бегом он пересек не очень широкую полосу пустыни с редкими кустами верблюжьей колючки и вошел в засыхающие заросли виноградника. На ходу сорвал огромную кисть прозрачных ягод и, не чувствуя сладкой прохлады, разжевал и проглотил виноград.