Сергей Скрипаль: Счастливчик

– Дик! – и умный, послушный пес, заслуживший уже не одну награду на выставках собак, старательно выполнял команды своего хозяина и проводника Димки.

На занятиях по собаководству в клубе кинологов хвалили Дика. Было за что. Собачью азбуку «сидеть», «лежать», «ползи» и прочее понятливый пёс выполнял даже не по слову и жесту, а по намёку на жест. Складывалось впечатление, что человек и собака читают мысли друг друга.

Инструктор служебного собаководства по окончании Диком «высшей собачьей школы» серьезно поговорил с Димкой, пообещал дать характеристику и рекомендации для службы в погранвойсках.

Димка, довольный безмерно, что не придется расставаться с собакой, с удовольствием слушал инструктора, который говорил:

– Димка, с таким псом служить легко. Но вот для службы в армии Дик староват, могут не взять. Буду у военкома – попрошу за тебя. Обещаю. Погранвойска – это тебе не стройбат. Это для мужчин. Да, Дик? – и ласково трепал уши собаки.

– Звереныш мой! – целовал в холодный нос своего пса Димка.

Не обманул, не подвел Димкины надежды инструктор. Замолвил слово. Рекомендации и характеристики были переданы в военкомат. На одиннадцатое ноября пришла повестка. Долгий путь в общем вагоне солдатского эшелона скрашивался для Димки общением с собакой. Когда прибыли в часть, выяснилось, что это не обыкновенная пограничная застава, как надеялся Димка, а особый учебный центр, в котором готовят солдат-саперов и собак-саперов. На занятиях в поле по разминированию, пожилой прапорщик-инструктор показывал, как, откуда, с какой стороны лучше подойти к мине, что с ней делать дальше и все время повторял:

– Учтите. Основную часть работы за вас делает собака. Она идет первая. Она находит мину. Смотрите на нее, слушайте ее, повинуйтесь ей. Вот этой штуковине, – прапорщик поднимал над головой, чтобы всем было видно, плоскую смертельную тарелку, – пофигу, кто или что включило ее механизм: нога солдата, лапа собаки или колесо БТРа. Она в любом случае выполнит свою задачу. Отсюда вытекает – собака спасла вашу жизнь. Вы – жизнь многих других людей.

Прошло полгода. Теперь уже Дик с Димкой служили в полку под Кабулом. Выходы на разминирования превратились в серую рутинную необходимость. Дик чутко шел впереди Димки на длинном поводке, то и дело аккуратно тыкаясь носом к земле, к бетонному покрытию дороги, к продавленной колесами многотонных грузовиков колее. Учуяв, пес садился рядом с обнаруженной миной и ждал, когда Димка подойдет и начнет свою работу.

Однажды работали у договорного кишлака. Духи перед уходом в горы оставили после себя на подходах к селению сотни мин. Работали третьи сутки. Димка с Диком уже подбирались к первым дувалам, когда обнаружилась очередная мина. Дик устало сел, обозначая место, а Димка аккуратно стал прощупывать контуры снаряда. Уже стал снимать первый слой почвы, когда Дик потянул его за штаны. Димка замер, понимая, что пес не напрасно волнуется. Оглянулся на собаку, ожидая увидеть, что Дик укажет новое место. Но пес упорно тянул хозяина от обнаруженной мины, а потом снова подошел к этому месту и сел. Димка удивился:

– Дик, ты что, устал? Ну, отойди, отойди. Сейчас эту вытянем и отдохнем вот там, в тенечке.

Дик также сидел, чуть тыкаясь носом в разрытый песок. Димка подтолкнул собаку и начал пальцами нащупывать взрыватель, как пес вдруг коротко рыкнул и довольно ощутимо куснул его за ногу.

– Дик! Сидеть! – рассердился Димка. – Ты что, офонарел что ли?

Дик обежал вокруг заминированного места, сел напротив хозяина, лизнул его в нос и опять ткнулся носом в образовавшуюся лунку. И вдруг Димка понял, в чем дело. Он даже похолодел от догадки. Очень осторожно просунув пальцы под мину, легким касанием нащупал под ней другую, но уже не противопехотную, а противотанковую. Расчет духов был коварен и прост. «Ну, ладно, нарвался на противопехотную мину солдатик. Ну, убило его, ну еще одного-двух рядом стоящих-идущих, а вот если сдетонирует противопехотная, а от нее – противотанковая, тут уж от всей души дров наломает, тем более что мины эти у самого входа в кишлак заложены. Пока шурави все предыдущие мины поснимают, ясное дело, устанут, внимание притупится, а тут, нате вам, подарочек с азиатской хитростью-изюминкой, ешьте, гости дорогие. Только не обляпайтесь!» – так рассуждал Димка, проворно обезвреживая мины. Закончил. Притянул к себе Дика, прижал его большую голову к своей груди, погладил, пошептал в ухо ласковые слова, попросил прощения за свою тупость. Дик вывернулся из рук хозяина, совсем по-щенячьи взвизгнул, лизнул его в нос и бросился в тесную улочку кишлака как раз в тот момент, когда из-за дувала раздался выстрел. Димка охнул, схватился за правую руку и сунулся носом в землю, пытаясь левой рукой стянуть с плеча автомат. Но тот только больно ткнулся мушкой в затылок. Второй выстрел грянул почти сразу, и винтовочная пуля впилась в бедро левой ноги. Димка увидел, как Дик лишь на секунду выскочил из улочки, затем круто развернулся, взвихрив смерчик пыли, и исчез снова. Через несколько секунд Димка услышал еще один выстрел, крик ужаса и боли, а затем хрип и стоны. В замершем в тишине кишлаке уже три дня как остались только старики, не способные держать оружие, дети, еще не способные направить его против шурави, женщины, благодаря которым могли выжить те самые старики и дети. После ухода моджахедов, с их согласия, старейшины сдали кишлак русским, сделав его договорным, чем купили себе покой на некоторое время, пока ушедший отряд не вернется назад, набравшись сил для борьбы с «неверными». Поэтому в кишлаке стояла тишина. Люди попрятались за глинобитными стенами домов – ждали, когда войдут советские войска.