Сергей Скрипаль - Жизнь и приключения Федюни и Борисыча

Зашёл какой то офицер:

– Отбой!

Со всех нар посыпалось:

– Да иди ты на ...!

– Кто сказал?

– А тебе оно надо?

– Ну, заразы, завтра конец вам!

– Да иди ты на ...!

– Кто сказал?

Перебранка утомляет обе стороны. Офицер плюёт, понимая, что в таком бедламе он не найдёт обидчиков, выключает свет и уходит. Свет немедленно включается, и снова вынужденно приходит офицер.

– Отбой!

– Да иди ты на ...!

– Кто сказал?

– А тебе оно надо?

– Ну, заразы, конец вам!

– Да иди ты на ...!

– Кто сказал?

И такую процедуру Федюня с Борисычем наблюдали раза три. Потом офицеру всё это до смерти надоело. Он вспомнил о том, что, у дежурных, которые хорошо пограбили призывников, и жратва есть, и выпивона море, и ушёл.

Много чего насмотрелись Федюня с Борисычем.

Видели, как некоторые городские исхитрились сбежать с КСП уже на вторую ночь, ночевали у подруг или дома, но, правда, в шесть утра, как ни в чём ни бывало, уже были под навесами, на лавочках вместе со всеми.

Сельских парней смутила такая вольница, да им и некуда было сбегать на ночь в город.

Утром наступила очередь офицеров отыграться за ночные обиды.

По команде "подъём" все должны были вылетать на улицу. Те трое, кто задержались и выходили последними, попали в лапы к офицерам, и занялись уборкой помещений, в которых призывники за ночь оставили и объедки, и блевотину, и ...другой большой беспорядок, хотя на улице и был туалет, очков на десять.

Очков в туалете десять, а призывников не меньше двухсот. Федюню с непривычного режима жизни крепко подпёрла большая нужда. Но ему уже рассказали ребята, что как только ты присядешь справить нужду, тут же какой нибудь прапорщик подойдёт к двери и заорёт: "всем покинуть помещение, последние двое – убирают сортир". И что же было делать бедному Федюне, когда так и произошло, а у него процесс был в самом разгаре? Чо, выбегать не прекращая процесса? Досидел спокойно, докурил, подтёрся, оделся и пошёл на выход. А на выходе его встретил торжествующий прапор, и с ним рядом такой же, как и Федюня, бедолага в ожидании помощника.

У Федюни хватило ума спокойно выйти и идти мимо, чтобы прапорщик схватил его за плечо, и поинтересовался, "а куда, собссно, он направляется".

Тут главное не нервничать и не "качать права". Федюня, мысленно возблагодарив Небо и Доллaра ответил, что идёт за вёдрами и мётлами. Просиявший "прапор" кивнул головой:

– Ага, молодец, давай, тока побыстрее!

Ща-а-а-с! Федюня пошёл, вымыл руки после туалета, подсел к Борисычу под навес и начал завтракать.

Надежды прапорщика на помощь понятливого послушного Федюни зиждились на песке. Кроме того, он не запомнил в лицо такого дерзкого призывника, потому что они все были на одно лицо. Что же, прапор посуетился, посуетился, разыскивая "штрафника", пару раз проходил мимо друзей, а пока он ходил и искал Федюню, хватило ума смыться у того, кого "прапор" поймал первым. Так что для уборки туалета пришлось устраивать новую облаву.

Тем временем понемногу стало известно, что идёт формирование целого эшелона в Прибалтику. Эшелон – это много, а мест оказалось мало. Кроме того, на КСП начали подвозить "азиатские" группы из республик Кавказа и Закавказья. Лежачих мест стало не хватать. Под навесами ночевать в ноябре, – можно и дуба врезать. Работники КСП сделали попытку разместить всех на нарах по кубрикам, по два человека на нары...

Доброго согласия не получилось, и вместо размещения началось крупное побоище. Драка была славная! Все били всех, и офицеров, и друг друга!

Побоище прекратить удалось, но напряжение между группами осталось.

Днём под навесом появлялись "покупатели", – офицеры, которые отбирали для своих частей будущих солдат.

Ознакомившись с личными делами, они выходили посмотреть на самих фигурантов. Федюня и Борисыч, по Доллaровой науке не ждали, пока их "подберёт" кто попало, и успели походить и поклянчить за "погранцами", за "морпехами", за "десантурой", за "танкистами". Но поняли, что из клянчащих как правило, не брали никого.

Обычно офицеры подходили, спрашивали фамилию, имя, отчество, заглядывали в свои записи и говорили, чтобы с вещами шёл за ними. Всё!

Так Федюня с Борисычем просидели на КСП почти трое суток.

На плац вышел пьяный в дрободан прапорщик в десантной форме, выкрикнул:

– А ну, кто, хочет в десантуру?

К нему ринулся весь состав призывников, и Борисыч с трудом удержал рвущегося в "десантуру" Федюню.

– Что – то тут не так. Обожди. В десанты так не набирают.