Богдан Сушинский: Секретный рейд адмирала Брэда

— Во всяком случае, таковой она являлась до сегодняшнего дня. Ей, как и всему прочему женскому персоналу авианосца, приказано как можно реже появляться на палубах и вообще, отлучаться из своих кают и мест службы. К тому же, помниться, сэр, до сих пор ваше внимание занимала другая женщина, не менее яркая.

Вордан и сегодня не позволил бы леди Вудфорт демонстрировать свои неоспоримые достоинства. Но, как оказалось, у почти случайно попавшего на авианосец врача-лаборанта вдруг сформировались свои виды на флотскую карьеру, в которой ей могли помочь только адмирал Брэд или будущий адмирал Бертолдо. И Вордан вынужден был выпустить ее из «лабораторной пробирки».

— Исключительно служебное внимание, кэптен, — заметил Брэд, многозначительно улыбаясь при этом. — Хотя в нашей сугубо мужской компании должен заметить… Впрочем, — многозначительно прокашлялся он, — будем джентльменами.

— Правда, после гибели германского летчика, леди Фройнштаг как-то сразу поугасла, — не пожелал закрыть эту тему кэптен, — и больше не появляется в вашем окружении.

— Возвращаясь из дальних прогулок, замужние женщины обычно вспоминают о своих мужьях, — вступился за адмирала коммодор Бертолдо. — Это так естественно, джентльмены!

Воспользовавшись тем, что все дружно рассмеялись, адмирал поднялся и, упираясь кулаками о стол, произнес:

— Господа, даже сейчас, когда этот тяжелейший и совершенно необычный антарктический рейд завершается, мы не можем позволить себе слишком расслабляться.

— И все мы должны осознать это, — признал коммодор как старший после адмирала по чину, давая при этом понять, что с шутливым настроением покончено.

— Еще около двух суток мы будет идти водами Антарктики, прекрасно зная, какие опасности нас здесь подстерегают. Но дело не только в этом. Из полученной нами шифрограммы следует: высшее командование флота, как и высшее руководство страны, опасаются, что те сведения, носителями которых становится личный состав эскадры, еще требуют серьезного научного изучения и политического осмысления. На данном этапе своего развития, когда официальный ученый мир не в состоянии ответить даже на вопрос: «Существует ли в принципе какая-либо жизнь за пределами нашей планеты?», — человечество не готово адекватно воспринимать сенсационные сведения о том, что «жизнь» эта не только существует, но и вооруженно колонизирует значительную часть Земли, в том числе и ее недра. Это стало бы слишком серьезным ударом по психике миллионов людей, и могло бы привести к самым неожиданным политическим, религиозным и прочим последствиям.

Увидев стюарда, который принес для господ офицеров бутерброды с ветчиной и икрой, Вудфорт, которая в течение всего этого времени оставалась у двери и прекрасно все слышала, приложила палец к губам, и, мило улыбаясь, провела ладошкой по его брюкам ниже пояса.

— Ставь поднос на столик, — едва слышно проговорила она, — бери пустой и уходи. Через час встретимся в моей лаборатории, ты знаешь, где она находится, и уж тогда я выбью из тебя всю твою жеребячью дурь…

— Поэтому наши действия в данной ситуации таковы. Первое: каждый командир судна, а также каждый присутствующий здесь офицер в течение суток подадут мне подробный письменный рапорт. В нем должно быть указано, что происходило на их судне или в их подразделении, в каких операциях эскадры они участвовали, каковы их людские и технические потери, а также их соображения по поводу всего, что происходило в зоне действия наших судов и авиации. Как вы понимаете, все эти рапорта будут приложены к моему секретному рапорту. Второе: каждый член экспедиции должен получить строжайший приказ: «Молчать!». Обо всем, что здесь происходило, что лично видел или о чем слышал — молчать! Отныне все действия эскадры и сам ее рейд будет считаться федеральной тайной, которая, если и будет когда-либо раскрыта, то не ранее чем через сто лет. Вот почему всем нам и па всю жизнь приказано: «Молчать!».

Адмирал умолк, давая понять, что речь его завершена, и именно в эту минуту дверь в каюту вновь открылась и на пороге вновь появилась рыжеволосая ирландка.

— Пока я на этом судне, джентльмены, — вновь улыбнулась она, — голодная смерть вам не угрожает, — быстро расставляла Антония блюдца с бутербродами. — Очевидно, сейчас во мне бурлит вся та энергия, которая должна быть направлена на ублажения мужа. Но, увы, его нет, и не только на этом судне. Так что приятного вам аппетита, джентльмены!