Богдан Сушинский - Субмарины уходят в вечность

«Я не саботировал осуществление этой программы и не срывал ее! — возмутился фон Браун так, словно вновь оказался перед следователем гестапо. — Просто моих собственных научных познаний, как и познаний моих подчиненных, пока еще недостаточно, чтобы создать сверхмощное оружие некоего космического образца, наподобие все тех же непобедимых дисколетов. К таким глобальным переворотам в технике приходят постепенно».

«Кто бы мог подумать?!» — саркастически «подыграл» ему фельдмаршал.

«И потом, не всегда же нам забрасывать ракетами этот чертов Лондон! Когда-то же ракеты должны будут служить науке. Вот я постепенно и нацеливаюсь на выход в космос».

Он еще говорил и говорил, поскольку Кейтель хотя и не отводил взгляда от своей «карты проигранных Советам битв», однако же и не перебивал его.

«А не пробовали вы поведать все это следователям гестапо во время ваших допросов?» — злорадно поинтересовался фельдмаршал, дождавшись, пока барон истощит свое красноречие.

«Я так все и высказал», — почти с гордостью за свою смелость объявил конструктор.

Кейтель впервые оторвал взгляд от «карты проигранных битв» и посмотрел на Брауна как раз тем омерзительно-сочувственным взглядом, которым обычно встречают появление в прихожей порядочного семейства опостылевшего всем городского сумасшедшего.

«То есть гестаповцам попросту не о чем было докладывать фюреру? А я-то думаю, почему вас так упорно держат в гестапо…»

«Не понимаю, о чем вы».

«Вот и гестаповцы тоже никак не могли взять в толк, о чем это вы».

«Простите, господин генерал-фельдмаршал, но я хотел бы прояснить смысл ваших намеков», — все еще храбрился фон Браун.

«А ведь фюрер ожидал от вас только одного: клятвенного заверения в том, что вы никогда больше не станете увлекаться вашей так называемой чистой наукой о космосе, да к тому же в ущерб выполнению программы перевооружения вермахта, который я имею честь представлять. Так что вам есть о чем поразмыслить в этом своем Пенемюнде, доктор Браун».

Барон хотел как-то возразить, однако Кейтель вдруг вспомнил, что по чину он значительно выше Брауна, и проворчал:

«Прекратите оправдываться, а лучше научитесь думать! Причем не только над своими чертежами. Все, не смею вас больше задерживать!»

— К каждой последующей ступени своего развития мы приходим тогда, когда нам позволяют к ней прийти, — философски заметил руководитель «Зондербюро-13» и секретной программы операции «Уранус», врываясь сейчас в неприятные воспоминания технического руководителя ракетного центра… — Только тогда, когда нам это великодушно позволяют те, — указал он пальцем куда-то вверх, — кому действительно позволено… позволять.

— Убеждены, что только тогда?

— Поскольку меня в этом постарались убедить.

— Лично я никогда с таким подходом и таким пониманием не соглашался. Но и отрицать подобные сентенции становится все труднее.

— А каково нам, каждый день соприкасающимся со все новыми и новыми сведениями о появлении над Германией и союзными нам территориями летающих дисков?

Ноябрь 1944 года. Германия.

Остров Узедом в Балтийском море.

Испытательный ракетный полигон в Пенемюнде.

Даже после беглого знакомства с предоставленными ему бумагами барон фон Браун понял: Одинс был прав — этот отчет логичнее было бы представить сейчас Шернеру.

С той поры, как маркграф Герман фон Шернер отбыл в «ссылку» в Рейх-Атлантиду, исследования, касающиеся дисколетов погибельно застопорились. Над созданием этих «блюдец» работали сейчас две конструкторские группы, однако обе они вели себя так, словно вдруг оказались в какой-то интеллектуально технической трясине. Раньше они замыкались в своих конструкторских решениях на Шернере и только затем уже от случая к случаю выходили на него, Брауна. И вот теперь Шернера нет, что сразу же отразилось не только на технических решениях, но и на царившем в этих группах духе.

Отразилось уже хотя бы потому, что конструкторы не знали, над чем работает в своей сверхсекретной подземной лаборатории сам маркграф Шернер и как далеко он в своих поисках продвинулся. При этом ходили упорные слухи, что Шернеру открыли доступ к технологиям арий-атлантов и в эти дни он уже совершенствует их конструкции, в то время как им, пенемюнденцам, отведена роль открывателей неких «Фау-велосипедов».

Одна из групп, во главе с итальянским инженером Джузеппе Беллуццо, завершала работу над летающим диском, действующим на основе двигателя конструктора Виктора Шаубергера. Этот умник долгое время трудился над маниакальной идеей создания вечного двигателя, из-за которой чуть было не угодил в психиатрическую лечебницу.