Василий Крысов - «Батарея, огонь!»

Тем утром, на следующий день после нашего возвращения из рейда, перед развернутым строем полка с развевающимся на ветру Боевым Знаменем выступил майор Мельников. Сделал детальный разбор прошедших боев, указав на наши успехи и промахи, а также на сильные и слабые стороны немецких танков и самоходок:

— В Попельне мы сожгли и подбили порядка двадцати танков. Наши потери: четыре самоходки. Поздравляю личный состав с боевыми успехами. Мне поручено также передать благодарность нашему полку за успешные действия от командующего 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко и командира мехкорпуса генерала Малыгина.

В 1976 году нам с Василием Васильевичем Ишкиным довелось побывать в День Победы в Лозовике и Киловке, после войны эти села были объединены в одно — Миролюбовку. Пожилые селяне хорошо помнили драматические события сорок третьего и рассказали, что о рейде нашей самоходки до сих пор ходят легенды. Оказывается, мы с Валерием чуть ли не месяц орудовали по немецким тылам, терроризируя оккупантов: днем прятались в лесах, а ночами выходили и громили врага! А уж сколько немчуры погубили да техники их сокрушили — не счесть!

Вспомнили с сельчанами и тех ребят с винтовками, что собирали нам шоферов для колонны «татр». Судьба одного из них, Модеста Мицерука, была мне известна, он окончил Харьковское танковое училище и в звании лейтенанта прибыл к нам в полк в Николаевск-на-Амуре. Просмотрев его данные, я спросил:

— Помнишь ты события ноября сорок третьего у своего села?

— Конечно, помню!

— А почему пошел в танковое училище?

— Потому что мы с ребятами взобрались тогда на водокачку и наблюдали, как одна самоходка крушит целую колонну. Я и уверовал в мощь брони. Вот, выучился на танкиста, — ответил он с гордостью.

Ноябрь — декабрь 1943

В сосновом лесу возле одноименных поселка и железнодорожной станции Кожанка мы простояли несколько дней. Ремонтировали машины, готовились к боям. В тот же день, когда мы вернулись из рейда, экипаж получил пополнение, заменили нам погибших Витю Счетникова и Васю Плаксина. Механиком-водителем был назначен сержант Иван Герасимов, заряжающим — рядовой Николай Свиридов, и мы, не теряя времени, вместе начали ремонт; парни проявили себя хорошо, к вечеру общими усилиями привели самоходку в полную боевую готовность. Теперь, во время передышки, мне удалось в какой-то степени изучить новых членов экипажа. Иван был из Ярославской области, Николай — из Курской; обоим по девятнадцать, образование — неполное среднее, оба комсомольцы. Я до тонкостей спрашивал с них знания материальной части машины, умения заменить других членов экипажа, пользоваться приборами стрельбы и наблюдения, средствами связи. Давал самые различные вводные ситуации, устраивал простейшие неисправности, пока не убедился, что все это, крайне необходимое в бою, они усвоили твердо.

Ваня Герасимов при такой интенсивной учебе волновался, на веснушчатом носу появлялись мелкие капли пота. Свиридов нагрузки переносил легче. Он был выше среднего роста, обладал большой физической силой и закалкой, спокойно мог перетаскивать траки гусениц, снаряды и четырехпудовые аккумуляторы. Проще говоря, это был богатырь, а проницательный взгляд голубых глаз говорил об уме и волевых качествах. Механик-водитель Ваня был среднего роста, с правильными чертами лица, карие глаза его светились юмором, но и под бомбежкой страха в них не было — для солдата это главное качество. На нас с Валерием новички произвели хорошее впечатление. И мы не ошиблись, вскоре наш вывод был подтвержден в бою.

В ночь с 19 на 20 ноября полк вместе с 70-й мехбригадой полковника Сиянина был переброшен в район Брусилова — райцентра Житомирской области, с задачей остановить наступление крупной танковой группировки противника: своим клином она уже достигла Краковщины и рвалась в сторону Киева.

К Брусилову мы вышли ночью. Замначштаба капитан Архипов показал нам позиции батареи, и в темноте, не ожидая рассвета, мы начали занимать оборону. Мой взвод, состоящий из двух самоходок СУ-85, был поставлен на опушку леса двумя километрами южнее Брусилова, фронтом на Морозовку, занятую немцами. С Погорельченко выбирали позицию для каждой самоходки, ночь была очень темной, изредка сквозь свинцовые тучи проглядывали клочки темно-синего ночного неба с блестками звезд и яркой луной, на мгновение освещая высоту, прикрывающую Морозовку и Краковщину.