Йоханнес Штейнхоф - Мессершмитты над Сицилией.

Я на мгновение сделал паузу, на случай, если генерал захочет сказать что-нибудь, поскольку он сам над Англией играл в эту подрывавшую моральный дух игру. Однако он молча смотрел на меня, и у меня сложилось впечатление, что он ждет, когда я продолжу.

— Тогда на Восточном фронте, где кризисы, казалось, следовали друг за другом почти непрерывно, мы получили строгие инструкции ограничиться штурмовками наземных целей, используя пушки и пулеметы, и воздержаться от «дурацкой» практики сбивать самолеты. Мои протесты против такого метода повышения морального духа наших войск были столь же бесплодны, как и мое стремление заставить штаб авиакорпуса понять, что уничтожение советского бомбардировщика или «Ил-2» принесет больше помощи армии, чем захватывающая стрельба из пушек над головами пехотинцев, которые, возможно, выражали ликование, бросая свои кепки в воздух. Но когда опытные и надежные пилоты несколько раз сбивались, пораженные пулями из каких-то идиотских винтовок, мой критицизм усилился, хотя я признаю, что часто переступал черту. И сегодня, господин генерал-майор, сегодня наши инструкции: «Уничтожайте бомбардировщики, не беспокойтесь об истребителях». Тогда мы хотим спросить, почему, после того как нам явно приказывали сбивать их, мы не делаем этого.

— Как выдающийся пример, они держат перед нами воздушный флот «Рейх» [63] Штейнхоф допускает неточность. Формально воздушный флот «Рейх», в чью задачу входила ПВО территории Германии, был сформирован 15.02.1944 г., то есть через полгода после описываемых событий. Летом 1943 г. эту задачу выполняло командование люфтваффе «Центр». . Но они, кажется, забывают, что мы здесь, прежде чем добраться до бомбардировщиков, сначала должны сцепиться с истребителями с Мальты и Пантеллерии, которые всегда имеют достаточно топлива. Что случится, когда американцы получат возможность использовать эскорт истребителей при налетах на рейх? И что, тогда там не будет таких же криков и скрежетания зубами?

— Ага, — неожиданно вставил он замечание, — так вы полагаете, что эскорт истребителей выполняет определенную задачу! Она состоит в том, чтобы позволить бомбардировщикам беспрепятственно приблизиться к цели и сбросить бомбы. Но когда обе стороны делают одно и то же, это не то, что нужно, поскольку решающим фактором будет удача. И она, как это ни прискорбно, сейчас находится на другой стороне. Вы думаете, что я слепой и не вижу, что создавать эффективную противовоздушную оборону Сицилии — безнадежное дело? Помимо явного численного превосходства, нападающие имеют все другие преимущества. Но это не освобождает вас от обязанности принять новую тактику. Если испытываешь нехватку материальных ресурсов, чтобы противостоять новому оружию, то должен попытаться сделать это путем новых способов боя. Вы должны сконцентрировать ваши немногие оставшиеся боеспособные самолеты и должны сбивать бомбардировщики. Может быть, американцы и британцы смогут возвращаться после таких мясорубок, но однажды у них не останется людей, если вы будете продолжать утилизировать их экипажи.

Транспортная связь с материком жизненно важна для нашего существования, сумеем ли мы, в случае высадки, удержать остров, или же придется эвакуироваться с него. Материальное снабжение не должно быть прервано. И если мы должны будем оставить Сицилию, движение паромов должно обеспечиваться до последней минуты. На этой стадии войны Мессинский пролив имеет решающее значение для нашей судьбы.

Мессинский пролив, повторил я мысленно. Как часто прежде в истории Запада, Мессинский пролив снова был в центре внимания. На материке, в «носке» Италии, лежит деревня под названием Сцилла, а перед ней, на острове, Каридди, — Сцилла и Харибда.

Наш грузовик сломался на ухабистой дороге, ведущей к взлетной полосе «шторьха». Последнюю сотню метров я и Хелбиг преодолели пешком и присоединились к сидящему на корточках под брезентовым тентом летчику, который одновременно исполнял функции коменданта аэродрома, механика и офицера управления полетами.

Бахманн вылетел из Трапани на «шторьхе», чтобы забрать меня. Хелбиг должен был остаться и ждать его следующего прилета, но тоже должен был быть в Трапани к вечеру. Без наших «шторьхов» мы были бы немобильными и беспомощными. Подвиги, совершенные этими маломощными хитроумными изобретениями из ткани, фанеры и легких сплавов, были почти невероятными. Они сопровождали нас на безграничных пространствах России, продолжали летать и в зное украинского лета, и на жестоком морозе северной зимы. Они не были быстрыми и действительно не были «настоящими» самолетами по сравнению с нашими истребителями, обладавшими высокими летными качествами, однако могли преодолевать в течение дня огромные расстояния. При полете при сильном встречном ветре складывалось впечатление, что они стоят на месте. Но было бы ошибкой предполагать, что они кротко подчинялись, когда их выбирали неопытные летчики со слабым чувством полета. Аварии с участием «шторьхов», на которых летали пилоты, незнакомые с ними, были нередкими. В начале войны считалось особой привилегией летать на «шторьхе» или даже иметь один из них в подразделении.