Йоханнес Штейнхоф - Мессершмитты над Сицилией.

Когда я выключил свет, темнота показалась такой плотной, что я почувствовал своего рода страх. Но льняные простыни были очаровательно прохладны и приятно пахли мылом. Постепенно меня охватило ощущение абсолютной безопасности.

Ранним утром я должен был вылететь в Бари, чтобы выяснить, в достаточном ли количестве туда прибыли новые машины с заводов. В Фодже Бахманн должен был провести необходимую подготовку для наших поисков аэродрома. Нам крайне необходим был новый «физелер-шторьх». Мне самому не нравились огромные желтые пшеничные поля около Кротоне, так как они находились в районе распространения малярии. Кроме того, там стояла невыносимая жара, и пыль, поднимавшаяся при взлете, выдавала бы наше местоположение.

В лесистом, горном районе Сила, к востоку от Козенцы, который находился на высоте более 1000 метров, на пастбищах, как предполагалось, имелись большие отрезки необработанной земли, которые мы могли бы превратить в передовые взлетно-посадочные площадки. Лес обеспечил бы хорошую маскировку для наших «Me».

Я надеялся, что среди самолетов в Бари будет достаточное количество «канонерских лодок» — модификация, которая в дополнение к 20-мм пушке, стреляющей через втулку винта, имела еще две, установленные в контейнерах под плоскостями.

Было удачей, что эскадра еще имела в Фодже несколько автомобилей. Мы могли отправиться на склады и получить палатки, инструменты и грузоподъемные механизмы, новые двигатели — тысячу и одну вещь, чтобы заменить то, что было уничтожено лишь сегодня утром.

И снова нам не дадут никакого времени, чтобы прийти в себя. Разве что пару дней в Фодже, чтобы выспаться и выкупаться в бухте Манфредонии.

Мы должны были практиковаться в атаках на «Крепости». Приближаясь на встречном курсе, мы должны были держаться друг к другу плотно, крылом к крылу, пока силуэт бомбардировщика не окажется точно в прицеле…

Двадцать пять лет спустя [131] Книга была написана Штейнхофом в 1968 г. и впервые опубликована в 1969 г. в ФРГ под названием «Мессинский пролив: Дневник командира эскадры» («Die Strasse von Messina: Tagebuch des Kommodore»).

Прошло более двадцати пяти лет с момента высадки союзников на Сицилии. Болезненные раны, причиненные, в те дни, когда бомбы, подобно дождю, падали вниз на сражающихся солдат и гражданское население, теперь излечены. Для союзников высадка означала принудительное открывание двери (в Европу), но для нас, немцев, это был не более чем этап, — и, возможно, решающий, — на пути к поражению, на дороге, на которой другими промежуточными этапами были Сталинград и Тунис.

Почему я почувствовал желание подробно описать этот короткий эпизод войны, которая продолжалась пять с половиной лет? Это был эпизод, занявший лишь 12 страниц журнала боевых действий моей эскадры, эпизод, который был в тени больших сражений и поражений войны.

События тех дней оставили глубокий отпечаток в моей памяти, несмотря на то что война не предоставляла никакого времени для воспоминаний или для размышлений о прошлом. По сравнению с тем, что последовало затем, действия на Сицилии кажутся незначительными. Моя эскадра вместе с армией отступала вверх по Апеннинскому полуострову, в течение нескольких дней перелетела во Францию, чтобы «отразить вторжение», была направлена в Румынию, чтобы сдержать русское наступление, и затем переместилась в рейх, где ее последней задачей стала защита Берлина. Эта одиссея должна была закончиться русским пленом.

Эскадра сохранила свою идентичность, но командиры групп, эскадрилий и пилоты были либо убиты в бою, либо заменены, подобно Штрадену, Кёлеру, Гёдерту, Бахманну и многим другим. Никогда в мои намерения не входило написание военных мемуаров, и при этом я не испытывал когда-либо желания внести оригинальный вклад в документы и историю войны. В годы после мая 1945 г., сначала занимаясь росписью глиняной посуды, а затем в качестве младшего рекламного сотрудника, я вел далекое от героического и во многом нудное существование обычного служащего. Вместо полетов на стремительном истребителе я теперь крутил ручку счетной машины или диктовал деловые письма. Но воспоминания, которые постоянно всплывали во мне, были не о больших воздушных сражениях и победных наступлениях. Скорее мои мысли останавливались на днях, проведенных нами на Сицилии. Возможно, это было из-за исключительного характера событий, которые имели место там и которые произвели на меня такое впечатление, — исключительных, потому что перед нами стояла задача, которая не могла быть выполнена. Именно тогда я понял, что наступил поворотный момент и что мы на пути к окончательному поражению.