Алексей Гребиняк - Вьетнамский иммельман

— Я, право, не знаю…

— Точно? — в карман пиджака служащего опустилась пятисотдолларовая купюра из тех, что были в конверте.

— Я ничего не знаю, сэр, — твердо сказал метрдотель, возвращая капитану купюру. — Совсем не знаешь? — капитан сунул ему в карман еще две купюры.

— Совсем, — метрдотель решительно вернул Джонсону все деньги. — Нет. Не надо денег, я все равно не знаю.

— Жаль… — Джонсон пожал плечами и вдруг врезал метрдотелю под дых. Потом еще и еще, — а когда тот сполз на землю, капитан с наслаждением бил его ногами, пока он не затих. Потом Роберт вышел из отеля и, поймав такси, уехал на базу.

На медосмотре он заявил, что плохо себя чувствует. Врач сразу отстранил его от полета, и в Винь полетел другой экипаж.

Всю следующую неделю Джонсон жил на базе. Эскадрилья почти не летала, — разведка подыскивала для нее подходящие цели. А капитан хандрил, почти не ел и все свободное время бездельничал.

— С тобой все в порядке, Роб? — спросил как-то его штурман.

— Все пучком, — буркнул Джонсон, и Уотсон не стал больше задавать никаких вопросов.

Через восемь дней после беседы с Наем капитана вызвал к себе командир эскадрильи.

— Как чувствуете себя? — поинтересовался он.

— Нормально.

— Вот и чудесно, — кивнул полковник. — Ночью слетаете в Лаос, нанесете удар по перевалочному пункту на Тропе. Косорылые устроили там в лесу целый город, — склады, туннели, куча жратвы и боеприпасов. Защищено все это ракетами и пушками. Морячки вчера сунулись — и потеряли один «Фантом». Разнесите там все к чертям, парни, и возвращайтесь живыми.

— Понял.

— Вот координаты, — Гаррисон протянул капитану конверт. — Позиции зенитных ракет я обозначил. Можете разрабатывать маршрут.

— Есть, сэр.

…Чуть позже, когда маршрут был уточнен, Джонсон вышел в туалет. Зайдя в кабинку, он спустил воду и, нашарив между стеной и сливным бачком приклеенный скотчем конверт, сунул туда записку для Ная. Потом глубоко вздохнул — и вышел из туалета с выражением полного безразличия на лице.

— Ну, как, успел добежать? — пошутил штурман. Джонсон вспомнил, что сегодня ночью он должен убить его, и на душе стало муторно — он еще не придумал, как это сделать.

— Едва-едва, — буркнул он. — Думал, обделаюсь на подлете к толчку…

— Экий ты терпеливый, — хохотнул лейтенант. — Ладно, пойду я спать, кэп, ты уж там сам технарей пни, чтобы заправляли нас. До вечера!

— До вечера, — Джонсон пропустил мимо ушей фамильярную наглость штурмана. Вообще-то, это его обязанность была — следить за подготовкой самолета, — но иногда Уотсон позволял себе такие выходки, и часто капитан терпел их. Отчасти потому, что лейтенант свою работу делал на пять, а при посторонних все-таки вел себя подобающим образом.

Два часа тянулись, словно тысячелетия. Джонсон попытался еще раз проверить вычисления, но ничего не получилось — цифры словно плыли перед глазами, и думалось ему совсем о другом. За пять минут до назначенного времени он снова вошел в туалет и проверил конверт.

Там уже лежала какая-то бумажка. Вытащив ее, Джонсон увидел написанные каллиграфическим почерком позывные и номера радиочастот, а также координаты точки встречи и время, в которое ему надлежало выйти на связь и прибыть в указанное место.

Вернувшись в кабинет, капитан внес небольшие поправки в расчеты. Теперь в баках «F-111» должно было плескаться немного больше керосина, чем планировалось изначально. Сделав это, Джонсон тяжело вздохнул, после чего поднял трубку телефона и позвонил старшему инженеру.

— Билл, можно начинать. Записывай цифры…

В 22.15 раскрашенный зелеными и коричневыми пятнами F-111 вырулил на взлетную полосу аэродрома Тахли. Еще через несколько минут Джонсон, сидевший за штурвалом, произнес:

— «Сказочник-семь-восемь», прошу разрешения на взлет.

— Разрешаю, — коротко ответил диспетчер.

Дальше капитан должен был молчать вплоть до самой посадки. Он двинул вперед рычаги управления двигателями, и из сопел машины плеснуло красноватое пламя. Бомбардировщик рванулся вперед, набирая скорость, — и вскоре темнота поглотила его.

Вечером на военный аэродром к юго-западу от Ханоя прибыли три джипа в сопровождении угловатого пятнистого броневика. В двух машинах ехали автоматчики, облаченные в каски и бронежилеты, в третьем джипе, — несколько офицеров, которые были вооружены лишь пистолетами. Вьетнамец-часовой, пропускавший машины на территорию аэродрома, про себя отметил, что все приехавшие, — русские. Сразу стольких льенсо он видел всего раз, когда полтора или два года назад советские инструктора принудили к посадке американский самолет, и потом из Ханоя за ним прилетали русские офицеры.