Василий Алексеев: Россия солдатская

Комвзвод протянул пачку иллюстрированных журналов.

— Ты почитай на досуге, а я потом зайду… расскажешь.

Ночью батальон перебросили на открытую позицию в поле. Дождь почти не переставал. Сильно похолодало. Григория стало охватывать отчаяние. Все чаще приходила мысль, что его убьют до того, как он осуществит план перехода.

Над самой головой раздался глухой взрыв и что- то больно ударило по ноге выше щиколотки. — Вот оно… наконец! — Григорий вздрогнул и проснулся.

— Прости, я тебе кажется на ногу наступил, — прошептал Васин голос.

Григорий не сразу сообразил, в чем дело.

— Ты что? — наконец, спросил он.

— Ходил оправляться.

Вася копошился где-то совсем близко. Шуршала плащ-палатка, хлюпал вода под настилом из хвороста и досок. Григорий повернулся на спину. Холодный озноб пробежал по телу. Влажное белье неприятно липло к телу. Новый взрыв еще ближе первого. Кусочки глины посыпались с потолка землянки.

— Сволочи, — прошептал Вася.

Григорий с усилием приподнялся и сел. Край шлема задел за стенку и с нее опять посыпалась глина. Газетная бумага и махорка отсырели и, чтобы закурить, пришлось зажечь две спички. Когда вспыхивал огонь, на желто-грязном фоне противоположной стены вырисовывалась тень стриженной головы Васи. На Григория смотрели большие серые глаза с рыжими ресницами.

— Почему ты снимаешь шлем? — сказал Григорий.

— Всё равно убьют, — вяло ответил Вася.

— Убьют ничего, хуже если изуродуют. Совсем маленький осколок царапнет по голове и останешься на всю жизнь идиотом. Я тебе серьезно говорю, надень шлем.

Вася завозился, исполняя приказание Григория.

— Гриша, а, Гриша, — заговорил Вася, — скажи по совести, согласился бы ты, чтобы тебе сейчас оторвало руку или ногу, но зато сразу в тыл, в госпиталь, никогда больше этого не видеть?

Голос Васи стал почти радостным, как будто он размечтался о чем-то приятном и хорошем. Григорий затянулся последний раз и бросил остаток козьей ножки к входу.

— Нет, ты только подумай, — продолжал Вася, — вымыться в бане, вывести вшей… наесться досыта!

— Наешься теперь в тылу, жди! — прервал Григорий.

Вася замолчал и некоторое время в темноте было слышно только его сопение. В отдалении раздалось сразу несколько взрывов.

— Что это они сегодня? — радость исчезла из голоса Васи.

— Говорят, что немцы выходят на передовую посменно, дежурят по восемь часов, как на производстве, — проворчал Григорий.

Что-то ухнуло рядом с землянкой. Крыша осела и когда Григорий приподнялся на локте, то увидел, что угол над головою Васи зияет круглой дырой, через которую видно небо.

— Ты не ранен? — с тревогой спросил Григорий.

— Кажется, нет, — чуть слышно ответил Вася.

Григорий протянул руку и нащупал в темноте густо вымазанную глиной шинель и хилое, жалкое плечо Васи.

— Цел?

— Цел.

Вася тоже приподнялся. Пошел дождь и в отверстие над Васиной головой стали падать реденькие капли, а по стенке зажурчала струйка воды.

— Господи, когда это кончится? — заговорил Вася, — и за что я мучаюсь, кого защищаю? Рос, всё время голодал. Отец умер, мать заболела. Устроился на склад. Заведующий складом заставил воровать. В соседнее отделение лаз был сделан, ну я и лазил. В первый же раз целый ящик консервов передал, так они мне одну банку с собой дали: «Хватит, — говорят, — с тебя и этого». Принес домой. Мать догадалась, заплакала, «Не думала, — говорит, — что мой сын воровать будет!», а братишка увидел, тоже заплакал — есть просит… Сволочи! — добавил Вася с отчаянием, — и знают ведь, что не изменю я им, пойду их проклятых защищать, чтобы они потом опять народ мучили! — в голосе Васи звучала истеричная нотка.

Григорий никак не ожидал от Васи такого взрыва.

— Всё равно Сталину войну не выиграть, — сказал он, подумав, — если дальше солдат беречь будут, как теперь, через год некому воевать будет.

— В России народу хватит, всех не перебьют! — ответил Вася почему-то успокаиваясь, - только нам с тобой домой не вернуться…

— Надо дыру заделать, — сказал Григорий.

— Пока не рассвело, — согласился Вася.

Снаружи темное поле, сырость и туман. В отдалении, над немецкой передовой, шары осветительных ракет. Григорий нашел в грязи кусок прогнившей доски, принесенный еще накануне из другого разбитого снарядами блиндажа, и заложил отверстие в потолке землянки. Вася бросил сверху несколько лопат мокрой глины.

Григорий сидел на ящике с минами и чистил ствол миномета. Узкий, короткий окоп переходил в метре от Григория в круглое, двухметрового диаметра гнездо, в котором стоял миномет. Напротив, в таком же коротком проходе, сидел Вася и вставлял в черные пазы хвостов мин дополнительные заряды. Между ними, в самой середине круга, на корточках сидел командир расчета, курил и сплевывал.