Павел Ермаков - Все. что могли

Возможно, и не так мыслил противник, как за него решил Ильин, однако ночь прошла спокойно. Наступил хмурый, слезливый рассвет. С приходом его Ильин снова недосчитался в строю девяти партизан.

— Худо дело, Василий, — угрюмо поглядел он на Горошкина. — И эти «злякались». От отряда остались рожки да ножки. Надо срочно менять место расположения лагеря. Ни минуты промедления.

«Дорогой отец! Наверное, взглянув на штемпель полевой почты на конверте, вы удивитесь. Да, она незнакома вам, но теперь обер-лейтенант Леопольд Богаец ее адресат. Вы хотите спросить, где она находится? В районе самой Москвы, столицы покоренной нами России. Нам остается сделать последний шаг, и мы войдем в нее. Через замечательную цейсовскую оптику в солнечный день видны купола кремлевских церквей. Там лежит Красная площадь, где русские проводили свои военные парады. На этот раз, седьмого ноября, в годовщину их национального праздника по знаменитой площади триумфальным маршем пройдут немецкие победоносные войска.

Так сказал фюрер, а его слово свято, оно — закон. В числе марширующих победителей, дорогой фатер, будет ваш сын. Я в это верю, в этом я убежден, как в том, что вернусь к вам победителем. С нетерпением жду завтрашнего дня, он еще на несколько километров приблизит нас к Москве.

Конечно, вы спросите о том, как получилось, что я здесь? Почему не сообщил вам о своем отъезде? Все произошло стремительно, я не успел даже написать. С дороги не захотел, подумал, пусть это станет моим сюрпризом.

Скажу вам откровенно, господин Стронге не сразу меня отпустил. Но, поразмыслив, он поддался моим верноподданническим чувствам. «Поезжайте, мой мальчик, — сказал он. — Вы представите там наше управление. Потом вернетесь со славою и мы продолжим совместную работу, так необходимую рейху. Я знаю, — добавил он, — ты обязательно отличишься и там, новые чины и награды не заставят себя ждать». Я облачился во фронтовую форму, господин Стронге дал мне рекомендательное письмо к командованию. И вот я здесь, я офицер фронтового тыла. Хочу успокоить вас, отец, эта служба не опасная. Она не опаснее той, какая была у меня вблизи от родного дома.

Не хотел вас расстраивать, но не могу и умолчать. Там за мной охотились, меня выслеживали. Во время последней операции бандиты (партизаны) напали на меня. Осколком гранаты мне пропахало борозду на щеке. Но я расквитался с ними, провел акцию возмездия. Перед моим отъездом на фронт мы уничтожили банду партизан. Рана моя зажила, господин Стронге, провожая меня, вдохновил: «Боевые шрамы и рубцы украшают мужчину. Ты боевой офицер, Леопольд, и фронтовики сразу это оценят и поймут, что мы недаром едим свой хлеб». Так и произошло, я быстро стал своим в среде фронтовиков.

И еще один сюрприз, майн либер фатер. В губернском городе я отыскал наш антиквариат. Он хранится в тайнике, известном мне и еще одному человеку. Некоторые люди, имевшие отношение к сокровищам, устранены, как враги рейха. Другие, кто содействовал в их спасении, вознаграждены. Им обещан еще больший гонорар за сохранение ценностей в полном порядке. Они дождутся меня.

Итак, нах Москау!

«Сынок, мой славный мальчик! Слезы умиления застилали мне глаза, пока я читал твое письмо. Нет, то, что ты оказался на фронте, в самой гуще событий, не напугало, не расстроило меня. Ведь ты станешь свидетелем и участником исторического события. Ты достоин его. Ты из рода Богайцов, а они всегда были на первых ролях в обществе. Меня радует и то, что ты заслужил внимание и благосклонность господина Стронге.

Я благословляю тебя, верю, ты войдешь в Москву победителем. Этим ты отомстишь красным за нашу поруганную честь, за лишение нас родового гнезда.

Рад сообщить, особняк твой (подчеркиваю — твой!) в полном порядке. Управляющий, стараниям которого я поручил его, ведет хозяйство рационально, надеюсь, к твоему возвращению приумножит его. Я за этим присмотрю.

Завод наш продукцию поставляет в армию. Мне удалось повернуть дело так, что интендантство переводит на мой счет значительный капитал. Микола Яровой сторожит завод. Но, как я подметил, он большой плут. Поэтому я поручил управляющему контролировать, как он исполняет обязанности. В свою очередь, и Яровой доносит мне, как соблюдает наши интересы управляющий.

Извини, что утомил тебя излишними деловыми и хозяйственными подробностями. Но скажу еще об одной коммерческой новости. В Варшаве один мой конкурент имел неосторожность нелестно отозваться о новом порядке, установленном немцами. Кого надо я об этом поставил в известность. Теперь фабрика по производству сукна стала моей. Через посредство господина Стронге сукно тоже идет для армии. Мы с ним негласные компаньоны. Я делю с ним доходы, он поставляет даровую рабочую силу. По возвращении и ты получишь свою долю прибыли.