Лео Кесслер - Щит дьявола

— Лошади, дохлые лошади!

Вся улица была усеяна трупами мертвых лошадей. За несколько минут до этого убежавших из военной конюшни животных пристрелили полицейские. Лошади были тощие, их ребра явственно просвечивали сквозь худые бока. Но это ничего не значило — словно по мановению волшебной палочки, в руках у женщин появились ножи, и они накинулись на туши, отрезая от них самые хорошие куски. Забрызганные лошадиной кровью, они резали и кромсали, точно фурии, опасаясь, что вскоре все лошадиное мясо кончится и им ничего не достанется.

— Животные… настоящие животные, — пробормотал Доннер, который вместе с фон Доденбургом глядел на это зрелище сверху. Отвернувшись от окна, генерал уставился на Куно своим стеклянным взглядом. — Но то, что происходит сейчас там, внизу, фон Доденбург, это только начало.

Это лишь начало. — «Дьявол Доннер» подался вперед. — Скоро точно таким же станет и весь германский народ, превратившись в стаю диких зверей, борющихся друг с другом в грязи за отбросы, которые будут швырять им туда победители, — если только мы не сумеем остановить американцев здесь, в Аахене.

Он яростно стиснул свои изуродованные руки и бешеным голосом сказал:

— Вы должны сохранить Аахен в наших руках, штандартенфюрер, какова ни была бы цена этого!

Три немецких легких грузовика выехали из полуразрушенного комплекса зданий сельскохозяйственной фермы и медленно двинулись вперед по каменистой дороге. Их колеса, казалось, производили оглушительный шум, и молодой загорелый лейтенант, который ехал в первой машине, закусил свою губу, точно опасаясь, что этот шум разбудит неприятеля.

Из тумана, который низко стелился над землей, возникла фигура часового.

— Вотан? — спросил часовой. Его тело было полускрыто за металлическим остовом сожженного американского «шермана», а палец лежал на спусковом крючке автомата. Он был готов в любой момент открыть стрельбу.

— Вагнер, — дал правильный отзыв на пароль дня молодой лейтенант. В его голосе слышался венский акцент.

Часовой расслабился.

— Проезжайте, — буркнул он.

Лейтенант поднял вверх руку, давая сигнал водителям Двух других грузовиков.

— Американцев рядом нет? — с тревогой осведомился молодой ССманн, когда грузовик с лейтенантом уже тронулся.

— Пока нет, солдат, — откликнулся лейтенант. — Мы только что возвратились из разведпатруля. Проводили рекогносцировку местности. Там все чисто. Американцы, должно быть, до сих пор уплетают свой утренний завтрак — яичницу с беконом. — Он покачал головой: — Говорят, они никогда не воюют на пустой желудок.

— Чертовы везунчики, — вздохнул эсэсовец. — Лично у меня за последние двенадцать часов в желудке побывала лишь миска жидкого супа.

— Скажи об этом капеллану, — без всякой симпатии в голосе бросил лейтенант. — Может быть, он выдаст тебе письменный сертификат на кусок хлеба с сосиской.

— Лучше поцелуй меня в мою вонючую задницу, — пробормотал часовой; но грузовики уже исчезали в густом белом тумане. ССманн зевнул — и почувствовал, как в желудке у него забурчало при мысли о том, что примерно через час он сможет наконец позавтракать. На завтрак полагалась лишь кружка эрзац-кофе с черным хлебом…

Грузовики двинулись по направлению к Аахену. Они находились на немецкой территории, уже довольно далеко от линии фронта, но все равно двигались очень медленно и осторожно, словно опасаясь, что за любым поворотом могут наткнуться на просочившихся сюда американских солдат, атаки которых в Аахене ждали с минуты на минуту на протяжении всех последних суток.

Неожиданно передовой грузовик резко затормозил и остановился. Двое других сделали то же самое, немедленно заглушив моторы и выключив свет фар. Выскочив из кабины грузовика, молодой лейтенант упал на одно колено и принялся лихорадочно вглядываться вперед, чувствуя, как от утренней росы намокают его брюки.

Спереди к ним приближались другие грузовики. Чувствуя, как бешено скачет его сердце, он считал их — один, второй, третий, четвертый. Они ехали по дороге, ведущей прямо к ним. Ощущая, как вся спина его взмокла, лейтенант пытался представить, что они сделают дальше — повернут ли налево на развилке или двинутся непосредственно к ним.

Четыре немецких грузовика постепенно приближались. Лейтенант, полускрытый за капотом грузовика, поднял автомат. Заметили они их или нет? Это был главный вопрос, который пылал в его мозгу.