Иван Золотарь - Записки десантника. Повесть

- А где сейчас Захаров? - насупив брови, спросил Лопатин.

- Он был задержан разведчиками Меняшкиным и Носовым аж около Родошинской дороги, пробирался, подлец, в сторону немцев.

- Расстрелять перед строем! Командование шестым отрядом временно поручаю тебе, Василь, - приказал Лопатин Аникушину.

Когда Аникушин ушел, я сказал Рудаку:

- Имей в виду, Володя, в том, что у нас в бригаде еще обнаруживаются такие вот захаровы, в первую очередь виноваты мы, разведчики.

- Да, зря мы тогда не выполнили своего намерения заняться им, - с досадой промолвил Рудак. - Выпивки-то служили ему, видно, для отвода глаз, - дескать, свой парень, вся душа нараспашку.

- Ловко маскировался, подлец! - негодовал я.

- А может быть, он просто трус, - задумчиво потер переносицу Володя.

- Трус в нашей среде - тот же враг, и ты это отлично понимаешь, - резко сказал Лопатин.

Рудак пытался объяснить что-то, но его слова потонули в грохоте возобновившейся канонады.

На этот раз бомбежка с воздуха и артиллерийская стрельба были особенно интенсивными. Взрывы бомб, снарядов и мин слились в один общий непрекращающийся гул. Разговаривать приходилось на высоких нотах, почти кричать.

- Ишь, подлецы, какую подготовку начали, - расслышал я слова Лопатина, - видно, решили на прорыв идти.

- Да, надо держать ухо востро, - отозвался Рудак.

В разгар артиллерийского обстрела на тропинке, ведущей к командирскому пункту, показался Жукович в сопровождении своего ординарца.

- Как, Дядя Коля, - с ходу обратился он к Лопатину, - не пора ли тебе снимать свою оборону? Кировцы уже оттянулись почти к самому хутору Старина и собираются уходить на север. Тебе тоже медлить больше нельзя.

Вид у Жуковича был усталый. Он присел под сосну, вытер потное, запыленное лицо и выжидательно посмотрел на Лопатина.

- Да-а… - бросил Лопатин грустный взгляд на противоположный берег. - Кажется, узелок затягивается.

Было ясно, что дольше нам здесь не устоять, надо отводить бригаду на левый берег Березины и уходить на север. Лопатин вызвал к себе Набокова.

- Ну, Петр Иванович, приготовься. Пойдешь сегодня с подрывниками минировать кладки. Да смотри, сделай так, чтобы фашисты дюжинами летели на воздух!

- Есть, товарищ комбриг, приготовиться к минированию кладок! - отрапортовал Набоков. - А насчет того, чтобы фашистам не поздоровилось, не беспокойтесь. Мне ведь довелось участвовать в минировании подступов к самой Москве. Правда, прежде чем фашисты ступили на минные поля, наши их так пугнули, что только перышки с них полетели. Потом мне же самому и пришлось убирать расставленные мины. Помню, мы с товарищем Храмцовым около двух тысяч мин тогда сняли. Так что уж будьте уверены, сделаю все как надо, не подкачаю.

Вскоре после ухода Набокова прибежала радистка Таня и вручила Лопатину полученную из Москвы радиограмму. В ней сообщалось, что этой ночью к нам прилетит вторая группа автоматчиков. Прочитав радиограмму. Лопатин молча передал ее Жуковичу.

- Как же быть? - задумчиво промолвил Павел Антонович. - Выходит, надо во что бы то ни стало до утра здесь продержаться.

- Придется вызвать Волошина, - сказал Лопатин. - Послушаем, как там у него обстоят дела.

Жукович согласился, и комбриг тотчас же выслал связного на правый берег Березины.

Пока мы ожидали начальника штаба, на КП пришли секретарь Плещенического подпольного райкома партии Иван Осипович Ясинович - высокий, худощавый, слегка сутуловатой человек, и командир райкомовского отряда имени Калинина Захар Иванович Ненахов - бывший пограничник, все еще носивший военную гимнастерку с тремя кубиками на выцветших петлицах.

- А-а, вот где они спрятались! - с добродушной улыбкой воскликнул Ясинович, здороваясь с каждым из нас за руку.

- Мы-то что, а вот как вы здесь очутились? - спросил Жукович. - Не усидели в своем районе, на нашу сторону перебрались?

- Не усидели, Павел Антонович. Приперли, гады, так, что еле успели переправиться через Березину, - ответил завертывавший козью ножку Ненахов.

- Это что же, значит, немцы и с севера уже замкнули полукруг и вышли к реке? - насторожился Лопатин.

- Выходит, так, - подтвердил Ненахов, извлекая из кармана такую массивную зажигалку, что все ахнули. Сделана она была из гильзы от 45-миллиметровой пушки.

- Ну и ну! Огнемет, а не зажигалка! - раздался громкий голос подошедшего к нам командира группы автоматчиков Озмителя. - Такую посудину не в кармане, а за плечами надо носить.

- Огнемет не огнемет, а горючего в этой зажигалочке на целый месяц хватает. Я ее специально на случай блокады смастерил, - похвастался Ненахов.