Иван Золотарь - Записки десантника. Повесть

Через час перед штабной землянкой выстроились Борис, Артур и Николай. Из землянки вышел Лопатин.

- Ну, хлопцы, задание получили? - спросил он.

- Так точно, товарищ комбриг! - четко отрапортовал Борис, как видно чувствовавший себя именинником.

- Ну, а как насчет огонька? Опять будете шалить?

- Что вы, товарищ комбриг! Мы давно уже отказались от этого, - заверил Николай, бросив смущенный взгляд в мою сторону.

- А почему в последний, раз вернулись с пустыми дисками?

- А это… Это мы по батяну… по аисту, значит, - выпалил Артур и надвинул свою кепчонку почти на самые глаза.

- Так вот: приказываю по возвращении с задания отчитаться передо мной лично за каждый израсходованный патрон. Запомните: мы требуем от вас не молодечества, а умения пройти скрытно, проявить максимум выдержки и находчивости, собрать нужные сведения и неслышно уйти. Понятно?

- Так точно, - ответил Борис, стараясь не смотреть на комбрига.

- Понятно, товарищ комбриг! - отчеканил Артур, сдвинув кепку на затылок.

- От и гарно. Ну, в добрый час, хлопчики. Желаю удачи, - уже другим, мягким голосом закончил Лопатин.

Вечерело. Оставив в лесу своих боевых друзей - группу боевого прикрытия во главе с Иваном Автушенко, - Галина Финская взвалила на плечи вязанку дров и под видом местной жительницы смело вышла на дорогу, ведущую в поселок Колодищи. Надо было успеть проникнуть в поселок до наступления комендантского часа.

От усталости у Гали подкашивались ноги, но об отдыхе и думать было нельзя.

Сколько партизанских троп-дорожек исходила эта славная патриотка за двадцать два месяца своей партизанской жизни! Сколько совершила дальних переходов, сколько раз рисковала собой - счета нет!

Осенью 1941 года Финская связалась с минскими подпольщицами Марией Осиповой, Надеждой Кутес, Мариной Молокович и другими и с их помощью вывозила из Минска для партизан оружие, медикаменты, боеприпасы. Ночью всякое движение мирных жителей по городу запрещалось под страхом смерти; значит, вывозить оружие можно было только днем. Но как? По Минску весь день слонялись гитлеровцы и полицаи. Иногда они устраивали на улицах облавы, хватали советских людей без разбора. А при выезде из города каждую подводу тщательно проверяли постовые.

И вот подпольщица Осипова и партизанская разведчица Финская разрабатывают и осуществляют дерзкий план. Они укладывают оружие на дно повозки, сверху навьючивают толстый слой сена, по сену расстилают постель, а на нее ложится Мария, укрытая до глаз теплым одеялом. В передке повозки - Финская. В таком виде подвода с оружием двигается прямо по главной улице города в сторону Уручье - Колодищи.

Всякий раз, когда Галю останавливали патрули или часовые заставы, она кричала им по-немецки:

- Не подходите, не подходите, пан! Я тифозную везу, больную!

Немцы пятились от повозки, бранились и приказывали немедля убираться ко всем чертям.

Однажды Мария Осипова действительно заболела, и Гале пришлось вывозить из Минска оружие без «тифозной», что уже было совсем опасно. Уложив в сани винтовки и патроны и прикрыв их, как обычно, сеном, Финская выехала со двора и вскоре очутилась на центральной Советской улице. За два квартала от окраины Галю окликнули два полицая. Один из них тут же схватил под уздцы Воронка, а другой направился к саням.

- А ну, вылазь! Чего везешь? - строго спросил он Галю.

Было похоже на то, что полицаи переворошат все сено. Что делать? Галя дернула вожжи, и ее Воронок бросился с места в карьер. Полицаи отлетели от саней, но кинулись вслед и, размахивая руками, кричали «стой!». К счастью разведчицы, у полицаев не было оружия. Видимо, они возвращались с дежурства. Галя уже успокоилась, но, глянув вперед, вспомнила, что ей грозит другое испытание - застава. Если часовые смотрели вдоль улицы, они, безусловно, заметили, как разведчица удирала от полицаев, и, конечно, попытаются остановить ее для тщательного обыска. Положение казалось безвыходным. Застава уже была совсем рядом, а Финская все еще ничего не могла придумать. Да и полицаи продолжали гнаться за ней…

Неожиданно из последнего перед заставой переулка на Советскую улицу вылетела тройка взмыленных лошадей. В выездных санях сидели пьяные немецкие офицеры. Увидав раскрасневшуюся Галю и гнавшихся за ее санями полицаев, офицеры не разобрались, в чем дело, и стали громко смеяться над своими холуями. Галю они подбадривали криками: