Михель Гавен - Валькирия рейха

Приветливо махнув детям, Гейдрих вернулся в кабинет и сел за стол. Его взгляд упал на семейные фотографии, стоявшие в рамках на рабочем столе. Неожиданно вся прошлая жизнь промелькнула в его памяти, хотя он не любил даже в мыслях возвращаться к минувшему, всегда был сосредоточен на настоящем и устремлен в будущее. Возможно, все-таки сказалась усталость последних лет, проведенных в напряженной деятельности и в постоянной борьбе с конкурентами за восхождение на Олимп власти. Что ж, перед тем, как он получит желаемое удовлетворение всех своих амбиций, можно вспомнить о том, как все начиналось.

Его прошлое было бурным и неоднозначным. Неоднозначным во всем, начиная с чисто «арийского» происхождения. Увы, «идеальный ариец», как нередко называл его фюрер, не мог быть уверен на сто процентов, что в его жилах нет ни единой капли еврейской крови. Причиной тому послужила сомнительная родословная его матери, дед которой, судя по всему, имел отношение к американским промышленным магнатам, евреям по национальности. Однако Гейдрих не мог разрешить эту загадку для себя и сделал все, чтобы никто, кроме него, не догадался о червоточине в биографии «лучшего наци», особенно Гиммлер и его камарилья. Родственников же матери да и ее саму он просто исключил из своей жизни. Заняв еще в 1934 году кресло шефа центральной службы гестапо, Гейдрих сделал все, чтобы его карьера росла стремительно, показав себя элегантным и тонким политиком.

В отличие от многих иных деятелей Третьего рейха, особенно первого поколения штурмовиков, отъявленных громил и бандитов, которых Гейдрих презирал, сам он происходил из хорошей семьи и получил превосходное образование. Он родился в городе Галле, где провел детство и юность и успешно закончил обучение в средней школе. Отец Гейдриха был директором консерватории. Бруно Гейдрих пробовал себя как певец и композитор, но, увы, не достиг успехов. Мать, фрау Элизабет Гейдрих, урожденная Кранц, происходила из известной дрезденской музыкальной семьи. В семье Гейдрихов царила атмосфера преклонения перед классической культурой, в которой важное место принадлежало музыке. Трое отпрысков господина Гейдриха, – кроме Рейнхардта в семье росли его старшая сестра Мария и младший брат Зигфрид, – обучались игре на музыкальных инструментах. Так, Рейнхардт научился вполне прилично играть на рояле и скрипке и мог бы даже концертировать, сложись его судьба по-другому. Однако несмотря на внешнее почитание культуры, в семье нередко происходили скандалы. Консерватория, созданная господином Гейдрихом для детей состоятельных жителей Галле, приносила неплохой доход, но никак не могла удовлетворить амбиции жены директора. Элизабет рассматривала Галле как третьесортный городишко и постоянно уговаривала мужа отправиться в Дрезден, где хозяином консерватории был ее отец. Бруно, наверняка, был бы и рад такому обороту, но братья Элизабет всячески препятствовали его приезду, видя в зяте конкурента. Успехи же Бруно в Галле казались Элизабет просто ничтожными. Правда, его пригласили постановщиком опер в Кельн и Лейпциг, но Берлин, Берлинская опера, Мекка музыкальной Германии, так и остались недосягаемыми. Не получил Бруно и престижного звания профессора музыки, несмотря на то, что несколько раз подавал заявления. Все эти обстоятельства способствовали тому, что в глазах жены он выглядел неудачником. Гораздо позднее, уже достигнув власти, его старший сын прекрасно понимал, что причиной тому было вовсе не отсутствие таланта у его отца, а другое – Бруно не принадлежал к высшим слоям общества, что так ценилось в кайзеровской империи. Он вышел из среднего класса, и потому доступ в аристократические сферы, – а звание профессора музыки позволяло это, – был для него закрыт. К тому же семья принадлежала к католической церкви, что в протестантской Германии не почиталось. Кроме прочего, по Галле распространялись слухи о еврейском происхождении супруги Бруно. Элизабет никак не могла смириться с подобным положением вещей. Конфликты обострялись, ссоры доходили до полного нервного расстройства. Так что детство будущего «первого наци» прошло среди никогда не прекращающейся истерики, почти в сумасшедшем доме. Часто предоставленный самому себе, Рейнхардт с ранних лет принялся воспитывать характер. Он сообразил, что прямая конфронтация, будь то с родителями или со сверстниками, часто поднимающими его на смех, не приводит к успеху, и разработал собственную стратегию поведения, стратегию волка-одиночки, который доказывает свое превосходство не криками и кулаками, а реальными достижениями. Например, в спортивных состязаниях. Несмотря на природную нервность, он научился концентрировать в себе почти что звериную энергию и проявлять ее в нужном месте и обстоятельствах, не расходуя впустую слова. Именно эта стратегия спустя годы позволила ему добиться самого высокого положения среди бонз Третьего рейха.