Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

Виссе не может оторвать взгляда от костей. «Я не знаю, что сделаю от голода! Я теряю рассудок! Сейчас майор не смотрит. Если я быстро схвачу все кости и положу в рот? Они принадлежат уборщику. При этом эта сволочь, Гольц, эта свинья с теперешнего момента зависит от моей поддержки. Если он будет участвовать в бегстве, я уж ему покажу. Вообще-то не следует его брать с собой. Что я вообще здесь делаю?» — ожесточенно думает Виссе.

Виссе смотрит на Гольца. Майор бледен и совершенно очевидно думает о том, что ему предстоит и что внушает ему ужас.

«Это был его прощальный обед, и он застрелится!» — думает Виссе.

Он тоже человек. Виссе преодолевает свою ярость, поворачивается к Гольцу и без вступления говорит:

— Я не застрелюсь, господин майор! — Гольц молчит. — Я буду прорываться, господин майор! Если хотите, можете присоединиться к нам!

Майор смотрит в стенку. Он поднимается, его движения странно угловаты и кажутся автоматическими.

— Нам приказано собраться в центре Сталинграда! — Гольц говорит неуверенно, пытаясь казаться убедительным. — Подумайте только, господин Виссе, мы же офицеры! Девиз остается прежним: сражаться в Сталинграде до последнего человека! Если мы пробьемся, то предстанем перед трибуналом! Представьте себе этот позор!

— Тогда нужно сдаваться в плен, господин майор!

— Если Германия выиграет войну, то у нас как офицеров, которые сдались большевикам, не будет шансов на достойное возвращение. Нет, нет, я не могу так поступить со своей офицерской честью.

— Тогда вам придется застрелиться, господин майор! Действие с необратимыми последствиями! Поэтому подождите, пока это сделают другие. Пусть Паулюс и его генералы, которым это положено по званию, пойдут впереди!

— Может быть, немецкие танки действительно в нескольких километрах отсюда — и фюрер все-таки выручит нас?

— Что за предположения, господин майор? Вместе того, чтобы действовать разумно, полагаясь на самих себя! Потому что именно офицер должен знать, что ему делать! Действовать достойно, мужественно и реалистично! Этой способности вы лишились! Ваш мозг набит фразами настолько, что для мыслей места уже не осталось. Вы становитесь на пьедестал и уже не можете ориентироваться в голых фактах. Настал момент прийти в себя и проснуться!

Я сделал все, что мог, чтобы сражаться достойно и честно, как подобает солдату. Мы со всех сторон окружены противником, и у нас нет шансов держаться дальше. Сейчас я пытаюсь избежать плена и пробиться к нашим позициям. Я сделал бы это и тогда, если бы вместо русских нас пытались взять в плен американцы или англичане. Я возьму Куновски и Кремера, которые пойдут со мной! Вы пока подумайте, господин майор, что такое позор — следовать непоколебимой позиции солдата или позволить себя использовать!

Погрузившись в мысли, Виссе отправляется к бункеру. Вдруг раздается грохот и треск. Из-под гусениц танков вырываются тучи песка, грязи и снега. Четыре Т-34 быстро катятся вдоль края балки и изо всех орудий стреляют по оврагу.

Артиллеристы бросаются из бункеров к орудиям на огневые позиции. Их бег столь же бесполезен, как и их стремление вчетвером быстро развернуть миномет. Виссе, как заяц, начинает петлять, и, вместо того чтобы, как другие, бежать перед танком, он бежит им наперерез, их огонь проходит над ним, и за его спиной танки уходят.

— Куновски, Кремер! — кричит он в бункер. — Когда танки пройдут, приходите в штабной бункер.

Кремер и денщик майора сидят у печки в штабном бункере и тайком посматривают на майора, который, стоя с побелевшими губами и не говоря ни слова, так, кажется, и не решил, что делать.

— В любом случае, я с вами, — говорит денщик намеренно громко. Гольц не реагирует. Дрожа, он прислушивается, как на этот раз танки катятся над потолком бункера, так что под ними грохочут несущие балки и крепежные столбы. Потолок качается, и с него сверху сыплется песок.

Капитан и Куновски наклонились над картой. Виссе показывает маршрут бегства.

— Первая цель — Карповка! Оттуда мы направляемся к реке Царице и дальше по течению Дона попытаемся дойти до Ростова к кавказской армии. Идти будем по ночам! Днем прячемся и отсыпаемся в бункерах, домах или оврагах, где получится. А теперь ликвидируем пункт. Если у нас есть еще люди, которые хотят пробиваться, то образуем несколько групп.

До полка дозвониться невозможно. Из командного пункта на высоте 104-й отвечает голос на ломаном немецком: «Говорит Иван, я вместо телефониста, еще раз починил линию. Остались я и Павел! Красноармейцы уже на наблюдательном пункте! Немецкие офицеры и солдаты атаковали — все погибли!»