Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

Возмущенный, то и дело теряя спортивные тапочки со стоптанными задниками, Безе ковыляет в носках со своим обгрызенным сапогом по снегу к дивизионному сапожнику. Он мстительно делает из дощечки, с укрепленной на ней приманкой, чертовски коварную мышеловку — и уже через полчаса попалась первая мышка.

Обер-лейтенант знает, что у людей из роты осталось еще несколько коробок с куревом. Они тайком сбывают по несколько сигар поварам и тем самым немного облегчают себе жизнь. Он не может участвовать в этом.

Каждый день, перед заходом солнца, когда особенно остро дает себя знать пустой желудок, Виссе бродит вокруг вокзала Басаргино. Майор Балтатеску, у которого есть свой склад продовольствия, выходит к дверям и окликает его.

— Эй, привет, не хочешь зайти ко мне на минутку поболтать?

Виссе получает чашечку турецкого кофе. Он с удовольствием вычерпывает ложкой гущу, это немного успокаивает его желудок. У Балтатеску всегда есть какая-нибудь мелочь. Оладьи, выпеченные на горячей, смазанной жиром сковороде, или полпалочки шоколада.

Когда Виссе узнал, что эти дополнительные продукты выгадывались из довольствия войск, то сначала отказался брать и сурово упрекнул майора. Он указал на то, что размер пайка уже не зависит от звания и что всем, от солдата до генерала, полагается одинаковая норма.

Балтатеску его только высмеял.

Огорченный, с пустым желудком, Виссе вынужден констатировать, что чем больше распространяется голод, тем более заметными становятся всюду резкие различия в довольствии между штабами, тыловыми службами, особенно на складах продовольствия, и солдатами-фронтовиками.

18 декабря звонят из армии и сообщают, что полевой жандармерией в южной части Сталинграда были схвачены и задержаны два румынских дезертира.

К генералу Татарану как старшему по званию офицеру в «котле» обратились с тем, чтобы уполномоченный офицер забрал дезертиров и они содержались бы под стражей в своем районе. Указывается на то, что румынские солдаты все чаще убегают из своих частей и занимаются мародерством, находят себе убежище в развалинах домов.

Генерал с возмущением заявляет, что до сих пор в его дивизии не был известен ни один случай дезертирства. Он успокаивается, узнав, что оба дезертира из 1-й румынской кавалерийской дивизии. Как солдат, он понимает эту необходимость, но как человек очень огорчен тем, что его вынуждают сурово наказать дезертиров для устрашения всех остальных. Поэтому, прежде всего, полевая жандармерия старается перевести румын в дисциплинарную часть, находящуюся под командованием румынского генерала.

Жесткий и энергичный полковник Димитриу получает приказ. Он требует, чтобы Виссе сопровождал его, как офицер связи. Хотя он сам говорит по-немецки, но берет с собой в качестве переводчика майора Биндера: «Может возникнуть ситуация, что я не смогу — или не пожелаю — понять определенные звуки, издаваемые полицейскими горлопанами».

Холодное, суровое утро.

С насыпи вдоль шоссе Басаргино — Воропоново — Сталинград — Царицын ветер сдул снег и над замерзшей, разбитой землей белая крупа лежит полосами и, срываемая порывами ветра, вьется перед автомобилем.

Вокзал Воропоново, где железнодорожная ветка с запада соединяется с кольцевой дорогой из Гумрака, лежит в руинах. Видимый издалека, как огромная виселица, поднимается остов, несущий бетонную громадину резервуара для воды, поднимается из огромной кучи мусора и руин, покрытых грязным снегом.

На путях плотными рядами стоят подогнанные поезда, состоящие из сгоревших и разбитых вагонов. Локомотивы без пара. Из отдельных вагонов вертикально поднимаются тонкие струйки дыма. Здесь ютятся раненые: их вагон никогда уже никуда не поедет.

За Воропоновым дорога отклоняется от железнодорожной ветки и ведет мимо развалин домов и заводов на цепь холмов перед Сталинградом, за которыми почти не виден город.

Слева, у столба, под указателем с тактическим знаком нижнесаксонской дивизии — четырехлистником клевера — стоит предупреждающий указатель: «Район через 200 метров простреливается противником! Внимание, опасность артобстрела!»

Вокруг ни души, а в подвалах, бункерах, в оставшихся невредимыми деревянных домах полно солдат: артиллеристы-наблюдатели, подразделения наводчиков легких противовоздушных орудий и штабы расположенных здесь полков.

Водитель газует через холм, при этом не раздается ни единого выстрела. И вот он, отделенный глубокой пропастью Царицыной долины от нового Сталинграда, — старый Царицын. Вековой, знаменитый торговый город на Волге, когда-то здесь шла перевалка грузов из Азии и Европы.