Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

— Жаль, что господа из благородного люфтваффе стали редко давать гастроли! — отвечает Виссе.

— Я только сегодня утром прилетел сюда на «Физельском журавле». — Офицер связи, быстро оглянувшись и убедившись, что никто из бункера главнокомандующего их не видит и не слышит, добавляет: — Если бы эти высокие господа могли решать по своему разумению, то они с удовольствием бы вывели армию из «котла». Главнокомандующий настолько раздражен и так нервничает, что ни один хрен ему ничего внушить не может. Больше всего его бесит, что мой старик, начальник связи армии, оказался хитрее: своевременно сказался больным и не полетел с нами на эти зимние игры в Сталинград. Он учуял, что запахло жареным, и сказал себе: «Лучше пять минут быть трусом, чем навечно трупом!»

Обер-лейтенант замолкает и скрывается в бункере связи, замечая, как из бункера главнокомандующего в сопровождении Паулюса и Шмидта выходят оба румына, в то время как слева подъезжает вездеход Татарану.

Пока Паулюс и Шмидт дружески прощаются с румынами, Виссе стоит далеко в стороне, чтобы не мешать; Татарану и Биндер забираются под брезент машины.

На сей раз генерал-полковник не обходит вниманием обер-лейтенанта. Именно когда Виссе уже готов без слов отсалютовать, генерал-полковник с интересом посмотрел на небо, где в этот момент русские истребители прорываются за Волгу и мчатся за «Ме-109».

Паулюс окидывает Виссе отнюдь не дружелюбным взглядом, подходит, останавливается в трех шагах от него и вполголоса резко приказывает:

— Что это вам взбрело подогнать машину к самому моему бункеру? Я совершенно не жажду бомбежки!

Виссе стоит перед главнокомандующим и смотрит ему прямо в лицо, несущее отпечаток беспокойства и забот. У него перехватывает горло, и он думает: «Боже мой, этот высокий худой человек с посеревшим от забот лицом, постоянно проводящий нервным движением рук по бедрам, словно проверяя свои карманы, не может справиться даже с самим собой. В нем нет ничего такого, что присуще человеку, призванному командовать!

Если у этого человека найдутся силы, то они уйдут на борьбу с собственным несовершенством и стремлением любой ценой удержаться наверху. Этот генерал-полковник не способен быть сердцем и мозгом своей армии. Не ставший частью ее организма, он не чувствует заодно и 300000 солдат, во главе которых поставлен, и не думает серьезно об их судьбе. Безгранично высокомерный эгоист, изворотливый с вышестоящими, чтобы не испортить себе карьеру. В своей мании диктаторства он погубит всех нас, но не сознается в своей неспособности и не уйдет. Русские совершенно не думают о том, господин генерал-полковник, чтобы навредить вам, чтобы на смену вам пришел действительно талантливый и мужественный генерал. Если бы русские могли, господин генерал-полковник, они дали бы вам телохранителей, чтобы с вами ничего не случилось!» Но Виссе еще жить не надоело, и он не высказал ничего из того, что думал.

Паулюс дружески машет румынам и снова спускается в подвал своего бункера.

— Счастливо добраться! — говорит генерал Шмидт обер-лейтенанту и дружески пожимает ему руку.

На обратном пути генерал Татарану, который хочет остаться наедине со своими мыслями, сидит рядом с водителем и молчит. Когда длинная череда домов Гумрака осталась позади, слева от дороги, и они сворачивают вдоль железнодорожной насыпи на юг на Алексеевку, генерал поворачивается к Виссе и говорит, не прибегая к помощи майора Биндера:

— Думаю, что командование армии смирилось с окружением и самостоятельно не предпримет ничего, чтобы восстановить связь с Западом!

Против только что созданного Южного фронта «котла» русские ведут тяжелейшие бои. Под Цыбенко они тщетно наступают на полки 297-й пехотной дивизии, которые сменили здесь 20-ю румынскую. Румыны заняли позиции восточнее и защищают свой участок так же упорно и мужественно, как и расположенные рядом германские силы.

Под Цыбенко и Ракотиным, под Карповкой и в восточной части окружения под Мариновкой Советы беспрестанно атакуют, пытаясь прорвать кольцо обороны, расколоть «котел», и откатываются после ожесточенных боев. Они используют бомбардировщики в сплоченном строю и все равно ничего не добиваются.

Оборонительные позиции построены довольно удачно и постоянно укрепляются. Снарядные магазины артиллерии все еще полны, и есть достаточно горючего, чтобы направить орудия и танки туда, где они нужны. Еще достаточно продовольствия, и солдаты уверены, что они будут деблокированы извне, как это обещает фюрер.