Михель Гавен - Месть Танатоса

— Он должен быть в Гедесберге. Позвоните ему, — недовольно приказал рейхсфюрер.

Ральф фон Фелькерзам набрал номер телефона на загородной вилле. Штандартенфюрер Науйокс, стоявший рядом, заметил ему, понизив голос: «У меня такое впечатление, что на нас только что обрушилась бомбардировка английской авиации и в живых остались только двое — ты и я».

В Гедесберге к телефону долго не подходили. Наконец трубку сняла прислуга.

— Говорит гауптштурмфюрер фон Фелькерзам, — сухо произнес адъютант, — бригадефюрера Шелленберга вызывает рейхсфюрер СС.

Гиммлер подошел ближе и протянул руку,чтобы взять трубку.

— Что? — недоуменно переспросил адъютант и растерянно взглянул на рейхсфюрера. — Одну минуту, пожалуйста.

— Что там? — нетерпеливо поинтересовался Гиммлер.

— Сказали, — Фелькерзам замялся, обдумывая, как лучше выразиться.

— Говорите прямо! — приказал шеф СС.

— Сказали, что бригадефюрер еще спит…

Рейхсфюрер криво усмехнулся.

— Передайте, — распорядился он, — что когда бригадефюрер изволит проснуться, пусть срочно соединится со мной. Я буду у себя. Хайль Гитлер!

— Слушаюсь, — Ральф фон Фелькерзам бодро щелкнул каблуками и поднял руку. — Хайль Гитлер!

Когда рейхсфюрер СС вышел из приемной, Ральф с облегчением перевел дух. Алик Науйокс тихо засмеялся.

Оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени со своей зондеркомандой прилетел к Сталинграду ночью, когда наступление противника было уже успешно ликвидировано.

Выйдя на рассвете из землянки, профессор де Кринис поежился от свежего утреннего воздуха, огляделся по сторонам — вокруг все казалось тихо. Вдруг в высоких ромашках у берез, окружавших широкую лесную поляну, ему послышались какие-то шорохи — там явно кто-то шевелился. Де Кринис сразу насторожился. «Какой-то зверь? — мелькнуло у него в голове, а потом сразу явилась еще более тревожная мысль: — Партизаны!»

Стараясь подкрасться незаметно, профессор приблизился и остановился на расстоянии в несколько шагов, сжимая в руке тяжелую палку, которую нашел около блиндажа, так как его оружие осталось внутри, да он отнюдь не мастерски умел с ним обращаться.

Вдруг он увидел обнаженную спину женщины, поднявшейся из цветов. Тяжелая копна темных волос на затылке была растрепана. Потом сильные руки мужчины обняли ее и снова увлекли в траву.

Де Кринис сразу успокоился и… смутился — вот уж некстати задумался он о партизанах! И уже собрался незаметно ретироваться, но увидел бегущего со стороны дороги Штефана. Прятаться явно было поздно, так как ефрейтор уже заметил де Криниса и весело помахал ему рукой, приветствуя. В другой руке он держал котелок и какой-то сверток.

— Мутти! — громко позвал Штефан, останавливаясь недалеко от того места, где, — видимо, он был уверен, — находилась его мать, то есть, к удивлению де Криниса, как раз у тех самых берез, у который профессор психиатрии только что выслеживал партизан.

— Просыпай-сь и одевай-сь! — продолжал кричать Штефан. — Слышишь команду? Я завтрак принес!

Из цветов поднялся высокий, широкоплечий Отто Скорцени с обнаженным торсом и, перебросив рубашку через плечо, спросил:

— Ты чего кричишь, ефрейтор? Людей будишь.

— Будишь! — рассмеялся Штефан, подходя. — Кого будишь-то? У вас столичные привычки. Уже давно подъем сыграли и перекличку провели. Люди завтракают. Вот, я и вам принес. Есть будете?

— Конечно, — поправляя одежду, Маренн встала и вытащила шпильки из волос.

— Достань ромашки из головы, мутти, — со смехом посоветовал ей Штефан. — А господин профессор будет с нами завтракать? Я смотрю, он как-то растерялся. Вы, видно, совсем его засмущали, — ефрейтор заговорщицки подмигнул де Кринису.

— Да ладно тебе, отстань, — строго одернула его Маренн. — Макс, присоединяйтесь, — пригласила она профессора.

Вчетвером они расположились на поляне.

— Так вот. — продолжал Штефан, с аппетитом уминая кашу, — мутти, я тебе прямо скажу, Софи — это… Просто сказка.

— Штефан. — с упреком посмотрела на него Маренн, — уймись.

— Я понимаю его, — согласился Скорцени, — наверное, он собрался жениться.

— Что ты можешь понимать?! — возмутилась Маренн. — Куда ему жениться!

— Вот еще! — поддержал ее Штефан и тут же сообразил: — А господин оберштурмбаннфюрер тоже знаком с Софи, — он лукаво прищурился. — Мутти, слышишь?

— Нет, я не знаком, — признался Скорцени. — А вот штандартенфюрер Науйокс рассказывал о своем высоком мнении, — и предупредил, — но без передачи фрау Ирме.