Михель Гавен - Месть Танатоса

Бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг вошел в дом. Фелькерзам последовал за ним. Маренн обернулась, ожидая, когда они войдут в комнату. Она приказала детям вести себя тише и прислушалась, — но оба господина прошли по коридору во флигель. А что там? Маренн туда вовсе не заглядывала. Какое-то время все было тихо. Затем она снова услышала шаги: шел один человек. Вот он подошел к двери комнаты, открыл — Ральф фон Фелькерзам.

— Доброе утро, фрау Ким, — поздоровался гауптштурмфюрер, входя в столовую.

— Доброе утро, барон, — Маренн тщательно избегала называть Фелькерзама по званию, а называть по имени — такой привилегии ей еще никто не предоставлял, хорошо еще, что есть титул.

— Как Вы спали? — поинтересовался он вежливо.

— Благодарю, прекрасно, — она не собиралась посвящать офицера в проблемы своего здоровья.

— Вы уже позавтракали?

— Да.

— А дети?

— И дети тоже.

— Прекрасно. Фрау Ким, — обратился к ней Фелькерзам немного официально — Мне поручено сообщить Вам. На виллу прибыл бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, и он хотел бы переговорить с Вами. Бригадефюрер ожидает Вас в кабинете.

На вилле есть кабинет? Маренн даже и не знала о его существовании. Пожалуй, ее жизнь в этом доме ограничивалась гостиной, столовой, спальней да кухней. В большем она не нуждалась, а без нужды не любопытствовала. Ну, хорошо, в кабинете — так в кабинете.

— Я готова, — ответила она Фелькерзаму.

— Прошу следовать за мной, — предложил тот.

Они прошли по коридору. Едва свернув во флигель,

Фелькерзам остановился перед первой же дверью и распахнул ее для Маренн:

— Входите, фрау — пригласил он.

Маренн вошла и сразу же… остановилась. Прямо перед ней во всю ширь плескалась прозрачная гладь озера, ветер гнал по поверхности воды мелкие барашки волн, ручные утки трепыхали крыльями у берега — они никогда не улетали на юг.

Из-за пасмурной погоды озеро казалось серым, как и облетевший лес вокруг. Надо же, листва опала всего за несколько дней, за те несколько дней, что она живет здесь, а еще недавно лес стоял окутанный золотисто-багряным шарфом… Теперь этот роскошный шарф гнил на земле, превращаясь в удобрение. Ноябрьский холод уничтожил его. Но почему не чувствуется порывов ветра? В комнате тепло и сухо.

Застигнутая врасплох первым впечатлением, Маренн не сразу сообразила, что стены флигеля, в котором находился кабинет, подступали очень близко к озеру, а одну из них заменяло широкое окно балконом…

— Фрау Сэтерлэнд, — обратились к ней. Голос негромкий, приятный.

Маренн повернулась на него. Кабинет был обставлен массивной дубовой мебелью. В самом центре — так чтобы на него падало как можно больше света, — стоял широкий письменный стол с подсвечниками по обей сторонам. К столу было придвинуто массивное кресло с золочеными ножками.

Там, рядом с креслом, Маренн и увидела молодого человека в эсэсовской форме. Он стоял на фоне стеллажей, поблескивающих корешками книг, небольших скульптур и красочных мозаичных миниатюр, развешанных в простенках. Фуражку высокопоставленный офицер снял она лежала на столе. Блестящий кожаный плащ виднелся на углу кресла.

Молодой человек был строен, выше среднего роста, но все же не такой высокий, как Скорцени или Гейдрих.

— Вы, вероятно, знакомы уже с моим адъютантом, — продолжил он, — гауптштурмфюрером фон Фелькерзамом, а обо мне Вам только что сообщили, — он улыбнулся вполне доброжелательно. — Я — Вальтер Шелленберг, бригадефюрер СС, шеф Шестого управления СД, службы безопасности Германии, — и пояснил: — Управления, занимающегося иностранной разведкой. Присаживайтесь, фрау Сэтерлэнд, — предложил ей бригадефюрер, указывая на удобное кресло напротив стола. — Мы насиделись на совещаниях…

Маренн смотрела на Шелленберга. Он был обаятелен. Он был красив. Он сразу располагал к себе, завоевывал с первого взгляда — но, несмотря на все, Маренн чувство вала себя в его присутствии неуютно. Барон фон Фелькерзам стоял у окна, у нее за спиной, и от этого чувство настороженности только усиливалось.

Приблизившись, Маренн села в кресло. Она решила пока не задавать вопросов. Пусть бригадефюрер выскажет все, что хочет сказать. Но иностранная разведка… Выходит, что Науйокс и Скорцени представляют иностранную разведку СС? Она полагала, что они из гестапо. Да, Скорцени говорил, что он из другой службы, но мало ли, гестапо, и гестапо. А разведка? При чем здесь разведка? Значит, ее все-таки считают шпионкой? Неожиданный поворот…