Валерий Сафонов - Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

В вышедших ранее книгах о героях и жертвах Людинова авторы писали, что подполье, кроме разве что группы Алексея Шумавцова, возникло само собой. Тут сказались, как нам кажется, во-первых, недостаток объективной информации (в этом авторы не виноваты — архивные документы им тогда были просто недоступны), и, во-вторых, все они находились под впечатлением истории краснодонской «Молодой гвардии», которая действительно возникла самостоятельно, по инициативе самих юных патриотов. Но молодогвардейцы не занимались настоящей разведкой, а если бы и занялись ею, то никто не смог бы воспользоваться собранной ими информацией о противнике, поскольку никакой связи ни с партизанами, ни тем более с командованием Красной Армии они не имели.

И тут авторы со всей ответственностью должны заявить, что все основные людиновские разведчики, фактически резиденты, были подобраны и подготовлены для своей будущей опасной деятельности в оккупированном городе заранее. Другое дело, что, сообразуясь с обстоятельствами и возможностями, они привлекали к этой работе других патриотов, которым доверяли, на которых могли положиться. В этом, в частности, заключалась одна из их функций именно резидентов советской агентурной разведки.

Так уж сложилось, что самой результативной, как по разведывательной, так и по боевой работе, стала группа Алексея Шумавцова, должно быть, самого молодого резидента советской (а может быть, и мировой) разведки за всю ее историю.

Псевдонимом Шумавцова стало название сильной и гордой птицы — «Орел».

Людиновские разведчики были людьми разного возраста, разных профессий, разного образовательного ценза. Но все они должны были обладать некими общими свойствами: безусловной преданностью Родине, мужеством, волей, находчивостью.

Самой примечательной и своеобразной личностью среди них был, безусловно, Викторин Александрович Зарецкий, кто пережил оккупацию, но не пережил войну — он скончался, не выдержав тяжких эмоциональных и душевных переживаний, уже после освобождения Людинова Красной Армией — в 1944 году. А был он почти ровесником века, то есть ко дню кончины сравнительно молодым человеком.

Это был красивый мужчина, темноволосый, с характерным умным лицом русского провинциального интеллигента, даже носил общепринятую в ту давно ушедшую чеховскую эпоху маленькую бородку. Но дело, разумеется, заключалось не в бородке, а в том, что Зарецкий был… потомственным священнослужителем. Однако в середине двадцатых годов, когда русскую православную церковь начали раздирать противоречия, отец Викторин стал мирянином: оставил храм, закончил курсы бухгалтеров и много лет проработал по новой профессии в одном из людиновских учреждений. Но так уж случилось, что перед войной небольшая церковь на людиновском кладбище лишилась своего иерея, и прихожане уговорили Зарецкого занять его место. Викторин Александрович, в душе всегда тосковавший по своей сильно поредевшей и постаревшей пастве, это приглашение с благодарностью принял.

Семья Викторина Александровича была небольшая — жена Полина Антоновна, подрабатывавшая немного шитьем на дому, и дочь-школьница Нина. В Людинове жила и его незамужняя младшая сестра Олимпиада Александровна, работавшая старшей хирургической сестрой в городской боль нице.

Зарецкий охотно согласился оказывать содействие советской контрразведке и сам выбрал себе псевдоним «Ясный».

Третьей городской разведчицей стала средних лет худенькая женщина с тонкими чертами лица и ровным пробором в темно-русых волосах — Клавдия Антоновна Азарова (в некоторых публикациях и даже документах ее фамилию ошибочно писали Назарова). До войны она работала в детской консультации, но потом перешла в городскую больницу на должность кастелянши, или, как теперь принято говорить, сестры-хозяйки. Тоже бессемейная, она издавна дружила с Олимпиадой Зарецкой, да и жили они в одной коммунальной квартире на улице Крупской. Псевдоним Азаровой был «Щука».

С Азаровой было договорено также, что она, по мере возможности, будет снабжать партизан и подпольщиков медикаментами и перевязочными материалами.

Большие надежды Золотухин возлагал и на рабочего Сукремльского завода Герасима Семеновича Зайцева. Этот внешне суровый человек с глазами, глубоко посаженными под низкими темными бровями, с маленькими усиками щеточкой, прошел большую жизненную школу, участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах, побывал в плену в Германии, где неплохо изучил немецкий язык.