Лео Кесслер - Стальные когти

Но прежде чем Йодль смог изобразить на своем лице подобающий ситуации энтузиазм, из здания ставки Гитлера выбежал майор Бухс с искаженным от волнения лицом.

— Мой фюрер! — закричал он. — Мой фюрер!

— В чем дело, Бухс? — рявкнул Гитлер.

Майор сунул фюреру листок бумаги.

— Только что получено от фельдмаршала Роммеля, мой фюрер! Совершенно срочное сообщение! — выпалил он.

Гитлер поискал свои очки в тонкой золотой оправе, в которых никому никогда не было позволено снимать его — даже его личному фотографу Генриху Гофману. Надев их, он вперил глаза в срочное донесение Роммеля. Внезапно из его груди вырвался длинный протяжный стон — стон раненого животного. В углу рта конвульсивно задергался мускул.

— Что такое, мой фюрер? — встревоженно осведомился Йодль. Он даже протянул к Гитлеру обе руки, точно собираясь поддержать его, чтобы тот не упал.

Адольф Гитлер беззвучно протянул ему сверхсекретное донесение. Оно было очень кратким и простым. Но Йодль мгновенно понял, что эти несколько простых слов означают конец Тысячелетнего рейха: «Сегодня утром союзники высадились в Сицилии. Эрвин Роммель».

На огромной равнине под Курском было жарко, как в раскаленной печи. Ослепительный солнечный счет резал глаза, точно нож. Само же небо над головами бойцов «Вотана», затянутое пеленой дыма от пожарищ, выглядело угрожающим. Но, несмотря на убийственную жару, они были полностью готовы. Все танки батальона были аккуратно обозначены свежими опознавательными знаками, чтобы немецкие самолеты без труда могли отличить их сверху, а по направлению к позициям русских были выложены на траве огромные черные стрелки. Хорошо видимые с воздуха, они должны были точно указать самолетам германских люфтваффе, куда именно им следует наносить удар.

— Вот они! — закричал обершарфюрер Шульце, указывая рукой на запад.

— Они летят, они летят! — восторженно загалдели вслед за ним все остальные бойцы «Вотана». Они вскарабкались на броню своих Pz-IV и Pz-VI, чтобы получше рассмотреть приближающиеся бомбардировщики. Эсэсовцы были охвачены таким энтузиазмом и радостью, что даже не думали в этот момент о том, что их самих теперь могут легко обстрелять русские снайперы.

Немецкие «штуки» быстро приближались к ним. Издали они были похожи на черные силуэты ястребов.

Самолет-лидер трижды покачал крыльями, подавая условный сигнал остальным. И тут же один из бомбардировщиков устремился прямо к земле, включив на полную мощность сирены. В ответ по нему заработали русские зенитки. Корпус «штуки» окутали белые облачка разрывов. Однако сидевший в кабине самолета оберет Рудель, один из лучших асов люфтваффе, невзирая ни на что, продолжал свою атаку, круто пикируя к самой поверхности земли, где находились русские танки. И в тот момент, когда, казалось, столкновение с землей неизбежно, он вдруг резко вывернул руль, взмывая вверх. Одновременно вниз посыпались бомбы. Они стали рваться с ослепительным светом и ужасным треском, словно рвалась парусина.

Взобравшиеся на свои танки бойцы «Вотана» громко ликовали. Было видно, как загорались один за другим Т-34. Русские зенитные орудия яростно обстреливали немецкие бомбардировщики, но без какого-либо успеха. Темные и рыжеватые комки разрывов густо испятнали небо перед самолетами люфтваффе, но те по-прежнему наносили один успешный бомбовый удар за другим.

— Давайте, давайте, ребята, — орали эсэсовцы, — наподдайте хорошенько этим большевистским ублюдкам!

Бомбы сыпались с разной высоты. Их отвратительный вой, казалось, проникал в мозг и кровь, сверлил кости. Вокруг повисло облако из пыли и черного густого дыма от пылающих танков. Стало трудно дышать. Небо затянуло непрозрачной пеленой. Вокруг стоял невообразимый грохот, сквозь который до эсэсовцев доносились лишь смутные приглушенные вопли умирающих русских танкистов. А затем, так же неожиданно, как и началась, воздушная атака немецких пикирующих бомбардировщиков внезапно прекратилась. Самолеты развернулись в небе над степью и полетели назад, оставив за собой огромное поле, усеянное остовами мертвых танков. Вся передняя линия русских была разбита.

Но это был еще не конец немецкого налета. Едва стих шум моторов «штук», как в небе над Курском появилась следующая волна самолетов. Это были две эскадрильи «Хеншель-129» [45] Немецкий двухмоторный штурмовик. — Прим. ред. . Когда фон Доденбург увидел их, его лицо осветилось.