Михаил Белоусов: Об этом не сообщалось…

Все диверсанты были в нашей форме, но лишь один с удостоверением личности на имя лейтенанта Фролова. Остальные никаких документов при себе не имели. Диверсантам удалось разобрать путь и два звена рельсов сбросить под мост. Для восстановления пути здесь теперь требовалось времени не менее двух часов. К тому же неясно было, каково состояние дороги на остальном участке – от станции Судовая Вишня до Мостиска – Пе-ремышль и далее. Полк разгрузился и двинулся вперед своим ходом. Вечером он соединился со своими стрелковыми полками, уже основательно поредевшими за день боя и отходившими от границы на восток.

Захваченный у моста диверсант был доставлен в отдел контрразведки дивизии. Его допрашивали начальник отдела старший политрук Герасимов и начальник политотдела дивизии старший батальонный комиссар Колотушкин. Фашист наотрез отказался давать показания о немецких войсках и местах выброски других групп диверсантов. Он был молод, здоров, неплохо говорил по-русски, но своей фамилии не назвал. Лишь заявил, что в Германию выехал с родителями в 1940 г. из Прибалтики, где в районе Мемеля (ныне Клайпеда) они имели 180 гектаров земли. Как немец, он восторгался фюрером, нагло утверждая, что «он покончит с Красной Армией в самые ближайшие дни». И если им (его группе) не удалось полностью выполнить задания фюрера, то это сделают другие, такие же, как они. Их абвер-2 подготовил много. Они уже находятся в тылу советских войск. Германия всё равно победит Россию. И его отец возвратится в своё имение, и русские у него будут рабами.

Задержанный сказал также, что старшим их группы был Вилли Шмундт. Он был одет в форму советского лейтенанта, и с ними в самолете летел ещё один немецкий офицер, одетый в форму капитана Красной Армии, но куда он делся при их высадке – он якобы не знает. Диверсант, видимо, надеялся, что Лоссберга мы будем искать в районе станции Судовая Вишня.

О разгроме этой группы диверсантов и о результатах проведенной операции – арестах Буцько и Фыда, – в ходе которой был захвачен и кадровый гитлеровский разведчик, назвавшийся сотрудником абвера обер-лейтенантом Лоссбергом, Сенько ночью кратко по радио донес в отдел контрразведки Юго-Западного фронта.

Но, к большому сожалению, данными о планах одного из периферийных органов абвера против войск фронта, которые можно было получить от Лоссберга, нам, фронтовым контрразведчикам, воспользоваться тогда не удалось. Указаний о доставке Лоссберга в отдел фронта Сенько уже не получил. Связь с корпусом была нарушена. Его части оказались в окружении превосходящих сил противника, и им с боями пришлось выходить из окружения. В этих условиях многим командирам, политработникам и чекистам корпуса пришлось воевать как рядовым бойцам. Трое арестованных (в том числе Лоссберг), находившиеся при Сенько в отряде, которым командовал бригадный комиссар Скобель, стали обузой. Неоднократно возникала опасность захвата их своими хозяевами. Пришлось срочно закончить следствие и шпионов предать суду. Наказание они получили по всей строгости законов военного времени.

Отдел контрразведки фронта в первый день войны получил несколько сигналов о выброске с воздуха в наши тылы немецких парашютистов. Надо было принимать срочные меры к организации специальных отрядов по ликвидации забрасываемых к нам диверсантов. С этой целью в подчиненные отделы соединений были направлены наиболее опытные оперативные работники. Батальонный комиссар Котовенко и политрук Горюшко получили приказание выехать в район станции Шепетовка. Сюда начинали прибывать из Забайкалья войска 16-й армии, и их контрразведчики очень нуждались в помощи местных товарищей.

На старенькой эмке, полученной только вчера «из народного хозяйства», Котовенко и Горюшко часов в шесть утра 23 июня уже находились на подъезде к Шепетовке. Их мысли и разговоры были крайне тревожными. На правом фланге фронта немецкие танковые полчища развивали наступление в направлении Луцк, Броды. Некоторые наши соединения попали в окружение. И говоря сейчас об этом горе, они услышали гул моторов. Шофер сбавил ход, но машину не остановил. Все трое приоткрыли дверцы и стали смотреть вверх. Их взору предстала необычайная картина: два транспортных фашистских самолета примерно с высоты тысячи метров стали сбрасывать на поляну у небольшого лесочка парашютистов. Их было много – несколько десятков. А наших товарищей – только трое, и вооружены они лишь пистолетами ТТ.