Михаил Белоусов - Об этом не сообщалось…

– О, это меняет дело. Мы вызвали вас из барака, чтобы познакомиться с глупцом, который, самое малое, заслуживает порки на плацу.

– Я не знаю, чем я заслужил…

– Зато мы знаем. Мы всё знаем о вас, господин Воинов. Ваши бывшие сослуживцы оказались дальновиднее и умнее вас.

– Что я сделал, или чего я не сделал?

– Почему вы скрыли от пас, что вы есть коммунист, пострадавший от Советов?

– Меня никто об этом не спрашивал. И потом я не коммунист, а бывший коммунист, исключенный из партии четыре года назад.

– Это не имеет значения. И потом, почему вы умолчали о своей семье, о родителях жены?

Беседа длилась долго. Гитлеровцы интересовались местом жительства жены, дальнейшей судьбой её родителей и других знакомых Воинова. В барак Воинов уже не возвратился. Здесь же в кабинете коменданта лагеря его переодели в довольно приличный штатский костюм и утром увезли на легковой машине в Кировоград. В тот же день Костя вместе с гитлеровским разведчиком вылетел в Полтаву.

На территории трикотажной фабрики он пробыл недолго. Выполнив все необходимые формальности, гитлеровцы поселили его на частной квартире, обеспечили всем необходимым и приказали молодой хозяйке хорошо смотреть за своим постояльцем. Скрытый смысл этого наставления Костя понял чуть позже, когда поздно вечером хозяйка без приглашения явилась к нему в комнату в довольно откровенном капотике. Воинову стоило большого труда её выпроводить. Она ушла, презрительно поджав губы, что, правда, не помешало ей утром приготовить квартиранту отличный завтрак.

В течение дня к Воинову были приставлены два инструктора. Сменяя друг друга, они посвящали его в принципы шпионского ремесла, но в тонкости не вникали. Поняв, что для первого раза эти навыки ему не понадобятся, а на отработку их уйдет много времени, Константин старательно запоминал всё, догадываясь, что методы подготовки агентуры могут заинтересовать советскую контрразведку. Решение сразу же после заброски явиться в советские органы госбезопасности он принял ещё в кабинете коменданта Знаменского концлагеря.

Ускоренная подготовка Воинова заняла чуть больше недели. После беглой проверки знаний нового агента заместитель начальника разведшколы капитан Батцер заявил, что Воинов вполне готов для выполнения задания по ту сторону линии фронта. Ему присвоили агентурный номер, выдали тысячу рублей на расходы и, переодев в рваную крестьянскую одежду, отвезли в прифронтовую деревню. В течение десяти дней он должен был выяснить, есть ли на Юго-Западном фронте реактивная артиллерия и в каких местах она располагается.

Всё это Воинов рассказал в особом отделе фронта. Были приняты меры к проверке его показаний, а затем после неоднократных и обстоятельных бесед с ним Бориса Всеволодовича Дубровина Воинов согласился возвратиться в абверовское логово и сообщать нам обо всем, что там происходит. Костя просил лишь известить жену и отца, что он жив, но Дубровин честно ответил ему, что сейчас он сделать этого не может. Для всех он должен оставаться пока пропавшим без вести. В то же время Борис Всеволодович пообещал, что попросит астраханских товарищей позаботиться о его семье.

Так в сейфе Дубровина появилась ещё одна папка, на обложке которой было выведено всего одно слово: «Луч»,

Подготовкой Воинова Борис Всеволодович поручил заниматься опытному своему сотруднику лейтенанту госбезопасности Александрову. Работал он с Воиновым по двадцать часов в сутки, но Константину казалось, что он не замечает усталости. Ещё свежи были в памяти наставления абверовских инструкторов, и он теперь мог оценить их методы. Для гитлеровской разведки человек, тем более русский, не представлял никакой ценности. Провалится один – велика беда – найдут другого. Поэтому во время работы с Александровым его поразила особая забота советской разведки о жизни своих людей, их конспирации. Его поведению в стане врага была посвящена добрая половина всех бесед. Отрабатывались и способы связи.

Гитлеровцев интересовали в данное время наши «катюши», и руководство особого отдела, чтобы придать достоверность собранной для Воинова информации, попросило командование фронта перебросить на время в район Обояни дивизион реактивных установок. Через несколько дней после ухода Воинова на ту сторону «катюши» «сыграли» здесь по скоплению фашистских танков и артиллерии.

Воинову была дана явка в Полтаве к одному из связных Харитона Карповича и, на крайний случай, пароль к связному от командира местного партизанского отряда.