Александр Косарев: Картонные звезды

Понять, почему это сделано именно так, достаточно легко. Если на Камчатке — два, то в Японии только час ночи. В Индокитае же 10–11 вечера. На ближайших к нам передовых авиабазах вероятного противника (читай американских), удаленных на тысячи километров от североамериканского материка, до рассвета тоже далеко. Здесь надо честно отметить, что командиры военно-воздушных сил США (в отличие от наших забубённых военачальников) своих подчиненных стараются беречь, даже не взирая на непрерывно идущие боевые действия. Поэтому они так планируют многочасовые перелеты, чтобы дать им отдохнуть в ночное время. А кроме того, они наверняка помнят о досадной статистике авиакатастроф, которая показывает, что количество аварий и прочих происшествий с несчастными случаями ночью гораздо выше, нежели днем. Отсюда и очевидный результат — с двух ночи до шести утра в эфире царит относительное затишье. Для нас же, бедолаг, ночь — время самое тяжелое. Проспав после отбоя не более трех часов, приходится с тяжелой головой подниматься с неудержимо тянущей к себе постели и на голодный желудок отправляться на службу. Правда, именно в этот момент нелегкая служба наша резко меняет свой статус. Еще полчаса назад мы спокойно спали в условиях мирного времени, а пересекая истоптанный до белизны деревянный порог казармы, мы разом, одним скачком попадали в действующую армию, безо всяких дураков ведущую самую настоящую войну. Прошагав буквально полкилометра от порога казармы, мы оказывались в дощатых стенах КП, где в полной мере действовали все те драконовские законы, которые вводятся в войсках во время боевых действий. Но в непрерывной круговерти суматошной военной жизни мы так свыклись с этим необычным порядком, что и в голову не брали ни висящую над нами контрразведку, ни суды военного трибунала. Нам просто некогда было над этим задумываться.

Да и действительно, едва повесишь противогаз на крючок, как на тебя наваливается куча дел. Прежде всего, интересуешься у сдающего смену сослуживца, какова слышимость на каждом подведомственном направлении. Тут тоже необходимо дать некоторые уточнения. Каждое отслеживаемое нами радионаправление обычно поддерживается несколькими радиочастотами, и, казалось бы, всегда есть возможность выбрать из них ту, где в данный момент времени имеется наилучшее качество приема. Но так просто бывает только в теории. Чаще всего в определенное время суток более или менее устойчиво действует только одна из этих частот. Остальные же либо вообще не прослушиваются, либо еле-еле пробиваются через напластования эфирных помех и глубоких замираний. Но самое скверное начинается тогда, когда перестают работать и эти благословенные частоты. И ладно бы это произошло на каком-либо второстепенном направлении, наподобие таких, как Гонконг — Манила или, например, Дарвин — Сингапур. Чаще всего портятся так называемые основные направления, то есть те, по которым струится поток самых важных для нас сведений. Отчасти поэтому все наши посты разделены по своей значимости на пять рангов. Первый и второй — самые ответственные, поскольку именно они контролируют потоки информации, циркулирующие между основными американскими авиабазами. На эти посты всегда ставятся самые усидчивые, самые опытные и добросовестные операторы. Их задача — держать под наблюдением Анкоридж (Аляска), Сиэтл, Сан-Франциско, Лос-Анджелес (то есть все западное побережье Соединенных Штатов).

И это вполне естественно, поскольку именно с этих аэродромов идет основной поток самолетов через океан. Не менее важны и так называемые промежуточные аэродромы подскока, через которые в массовом порядке прокачивается авиатехника с американского континента. Расположены эти узловые пункты дозаправок в разных экзотических уголках бескрайнего Тихого океана, и миновать их совершенно невозможно из-за ограниченности запасов топлива на воздушных судах. В качестве таких аэродромов могу назвать те же Гавайи, острова Гуам, Уэйк и Окинава. Естественно, что и столица Японии — Токио тоже крайне важна как крупный авиационный узел, или своеобразная конечная точка в этом многотысячемильном перелете с континента на континент. И все эти опорные точки, равно как и все переговоры между ними, касающиеся пролетов того или иного самолета, лежат на плечах операторов первого и второго постов.

Определенной подмогой им служит и третий пост, который отслеживает передачи этих же направлений, но как бы в обратную сторону, то есть в сторону Америки. Это, кстати сказать, совсем даже не бесполезное дело. Сколько раз случалось такое, что борт, летевший, допустим, с базы Ванденбер, добирался почти до Японии и вдруг, по совершенно не понятной причине, неожиданно поворачивал обратно. Вот как раз третий пост и отслеживает обратный поток самолетов, идущих на ремонт или везущих раненых и убитых с полей вьетнамской войны. Четвертый и пятый посты менее ответственны. По большей части они наблюдают за столичными аэропортами и крупными авиабазами тех государств, которые непосредственно окружают район боевых действий в Юго-Восточной Азии. Взглянем на карту этого региона. Несомненно, ближайшими к Северному Вьетнаму являются аэродромы Сайгона, Вьетнама, Тайбея, Манилы, Банкока. К этому, на самом деле весьма пространному списку можно приписать еще и Сингапур. Это конечно же не столица, но как уникальное место в системе организации воздушного движения он для нас крайне важен. Ну, не ленитесь, взгляните на карту хотя бы мельком. Не трудно понять, что нашим братьям вьетнамцам, сподобившимся родиться выше 17-й параллели, приходилось совсем не сладко. Протяженная, но узкая, а поэтому крайне уязвимая для ударов с моря и воздуха страна была идеальным полигоном, на котором Соединенные Штаты могли практически безнаказанно демонстрировать свою поистине стратегическую воздушную мощь.