Ирина Тананайко - На фига мне эти баксы!!

— Вы, часом, не с поселка Шевченко будете?

— Да, бриллиантовая! А что за интерес у тебя, яхонтовая? Хочешь, погадаю?

— Я сама погадать могу: умирала у вас в поселке женщина после родов, муж у нее сволочь был. А в доме — казенные короли собрались, большой бубновый интерес был. Затем вижу смерть, смерть. Женщина живая осталась, а муж — сволочь подох.

Цыганка, внимательно слушавшая это гадание, вгляделась в Линкино лицо и, что-то найдя в нем интересное, крикнула:

— Тамара, тут про тебя гадают.

Трудно было узнать в этой цветущей жгучей брюнетке ту несчастную, лежавшую без сознания женщину.

— Это кто же на меня гадает. До сих пор я гаданием кормилась.

— Значит, хорошая гадалка говоришь, на тебе мою руку, говори, где судьба нас с тобой свела.

Тамара недовольно повела бровями, взяла руку и, вглядевшись в линии на ладони, вздрогнула:

— Это ты мне жизнь спасла?

— Как Сашка поживает? Как дочка?

Цыганка прижала Линку к себе, начала целовать, попутно что-то объясняя по-цыгански своим удивленным товаркам.

В результате каждая посчитала своим долгом погладить ее по плечу.

— Сестра, ты как здесь? Почему к нам домой не пришла? Сашка к тебе на работу звонил, говорят, ты в отпуске.

— Я, Тамара, из-за этого вызова к тебе, до сих пор в бегах. Детей полтора месяца не видела. Вот и сейчас меня у входа стерегут, а я к детям хочу. Испереживалась за них.

— Сестра, благодаря тебе я солнцу радуюсь. Увидишь ты своих детей, это я тебе говорю, Тамара Оглы.

Она резко бросила что-то товаркам, и те начали каждая сбрасывать с себя по одной юбке.

— Так, надевай на себя юбки, меняемся с тобой кофточками, волосы прячем под платок, шаль на плечи. Сейчас косметику на лицо наложим, ни один мужик не узнает. Женщина узнает, а мужик нет. Подруги мои его сейчас отвлекут, а ты выходи и прямиком к поездам. Деньги, документы есть?

— Паспорт есть, а денег ни копейки.

— Пусть все беды будут у тебя такие, а не больше. Мои деньги — твои деньги. Я за визит тогда не расплатилась, считай, тебе долг вернули.

Она всунула кипу бумажек Линке в лифчик и, дождавшись, когда цыганки окружили Линкиного телохранителя, прикрывая Линку собой, потащила к ближайшему вагону. Поезд оказался львовским, а проводница-покладистой бабой: за 20 долларов она предоставила Линке свое купе, чай, бутерброды и сотовый.

Когда поезд уже подъезжал к Раздельной, Линка освободилась от юбок и головного платка, не сняла шаль, так как в цыганской кофточке и брюках у нее получился очень сексуальный прикид.

По памяти, она попыталась пробиться на Ваничкин мобильник:

— Кто? — рявкнул Иван.

— Ваня, не бесись, это Лина.

— Твою мать, с тобой все в порядке? Я чуть не убил Минера.

— Сережа ни в чем не виноват. Но я от вас устала и очень хочу к детям. Не волнуйся, буду держать тебя в курсе.

— Но, ты же без баксов?

— Та на фига мне эти баксы, у нас здесь другая валюта. А язык и без денег до Киева доведет. Целую, всем привет.

Ночью на узловой станции она пересела на волынский поезд и поехала к детям, которые жили все это время у родственников мужа. Когда Линка при БТР говорила с подругой о Питере, Лина знала, что Маринка поймет, о какой деревне идет речь. Прошлым летом они собирались с подругой под Луцк за грибами, а Аллочка, Линкина племянница, проживала в Ковельском районе — так что других вариантов просто не возникало.

И хотя Линка знала, что под Аллиной опекой детям ничего не грозит, сердце материнское изболелось. Ранним утром она вышла в Рожищах, дошла до базара, купила себе кофточку, сладости детям, подарки родственникам. Остановила машину и через час уже обнимала своих сыновей. Рассказала Алле свою эпопею, придумали с Аллой для родственников полуправдивую историю о командировках-заработках. А так как среди родичей пользовалась уважением и непререкаемым авторитетом, была оставлена в покое наслаждаться заслуженным отдыхом.

Привыкнув за это время к большим физическим нагрузкам, Линка моталась с детьми пешком в лес за грибами, на рыбалку, помогала на сенокосе.

Энергия из нее била ключом! От Бешеного с Бароном никаких утешительных новостей пока не было.

В один из дней Линка собралась со швагером (родственником мужа) на ночной скотный рынок в Колки. У родственников мужа был свой маленький бизнес: они мотались по селам, покупали телят, забивали, мясо оптом отправляли в Москву, а шкуры продавали полякам.

На ночном рынке телята иногда были дешевле, чем в селе. А поэтому швагер, муж двоюродной сестры Линкиного мужа, раз в две недели гонял в Колки.