Виталий Лиходед - Батальон крови

Война подарила им еще несколько минут спокойствия. Кто-то успел поесть, кто-то почистить оружие, но она как всегда напомнила о себе неожиданно. Никто не слышал свиста или шума летящего снаряда. Он незаметно и неслышно прилетел и разорвался в костре, вокруг которого грелись солдаты. Людей разбросало в стороны. Гриша по неопытности высунулся посмотреть, но тут же услышал строгий голос старшины:

— Не лезь! Сиди на связи! Сейчас они припугнут артподготовкой, а потом сами полезут. После обстрела выбери место в окопе, только такое, чтобы связь была рядом с тобой. И не горячись, еще успеешь. Следи за аппаратом!

— Все понял, — ответил Григорий. В этот момент один из снарядов разорвался совсем близко, и молодой боец не услышал, что ему ответил старшина. Гриша лишь увидел, как его огромная шинель взвилась над окопом и куда-то улетела. Григорий прижался к земле, прикрывая собой аппарат. С другой стороны он перевернул ящики, чтобы они хоть как-то защищали от прилетающих кусков грязи.

Земля от каждого взрыва дрожала, и он чувствовал ее колебания: они казались ему дрожью огромного существа, на спине которого одни люди убивали других, применяя мощное безжалостное оружие. В короткие мгновения тишины между взрывами Гриша наклонялся к телефону и слушал его. Конечно, что могла ему сказать эта коробка с телефонной трубкой, но он смотрел на нее и верил, что она живая: там, за этим тонким проводом вся сила русского народа — огромная армия, идущая на помощь.

Телефон молчал, а разрывы мин и снарядов с непонятной последовательностью стали прекращаться. Они все реже и реже сотрясали высоту, и вскоре последний, совсем легкий где-то там, сбоку, разорвался, как бы сказав: все, артподготовка окончена.

Несколько минут все сидели в окопах молча: ждали, что будет дальше — новая волна летящих мин и снарядов или штурм. Тишину разорвала пулеметная очередь. Ее подхватила вторая, за ней третья, и вот уже со всех сторон стала, переливаясь, тарахтеть и трещать война. Сегодня ее песня была другой: свиста и шелеста, летящего над головой, не было. Что-то стрекотало, перекрикивая друг друга, и лишь один крупнокалиберный пулемет, как самый басистый крикун, глухими очередями заглушал остальных. Со стороны фашистов послышался такой же — мощный: он отвечал, но все время захлебывался, а наш, как заводной, отстукивал свой такт, заглушая всякую мелочь, трещащую рядом.

Григорий расставил ящики, поставил ровно аппарат, провернул ручку и доложил о проверке связи. Все работало как надо — линия осталась целой, хотя несколько снарядов взорвались совсем близко от того маршрута, где они еще вчера вместе с дедом проложили ее.

— Интересно, где дед? — подумал Гриша и сам себя успокоил, что, возможно, старик протянул запасную линию в ДЗОТ и находится там.

Все это время — артобстрел, и начало перестрелки — показались молодому солдату долгими, но на самом деле прошли лишь минуты. К нему подобрался комбат и громко приказал:

— Соедини с третьей ротой!

Григорий тут же включился в работу. Командир третий роты ответил сразу, и Гриша доложил что он «на проводе». Комбат дал указания, услышал, откуда началось наступление и приказал беречь патроны. Затем он потребовал связь с первой, а потом со второй ротой, потом опять с третьей, и эта суматоха вызовов отвлекла Григория от гуляющей по высоте войны. Он четко выполнял все приказы, и связь работала отлично. Молодой боец не чувствовал усталости, его язык не заплетался и четко отвечал на команды.

Всю эту суматоху приказов и распоряжений на время оборвал взрыв. Он разорвался точно над землянкой и выворотил несколько бревен. Всех, кто находился внутри, на какое-то время оглушило, наступила тишина. Бойцы и командиры потихоньку поднимались, стряхивая с себя грязь и пыль, очищали стол, карты и все молчали. Они знали, что в первые минуты после такого взрыва говорить и орать бесполезно, лишь комбат подполз к Григорию и прошептал прямо в ухо: «Пробирайся в ДЗОТ». Гриша не услышал этих слов, он просто почувствовал их, посмотрев, как четко шевелятся губы Киселева, при слове ДЗОТ понял, куда нужно идти. Он показал рукой в сторону каменного сооружения, и Киселев одобрительно махнул головой.

Отключив аппарат, Гриша прикрутил провод к катушке и стал сматывать его, сокращая расстояние. Он не думал, что идет по окопу, над которым летают коварные слуги смерти — пули. Гриша просто не слышал их. Последствие взрыва — глухота — еще не прошло. А он, то и дело забрасывая за спину автомат, продолжал передвигаться. Автомат, как нарочно, падал и путал провод, приходилось останавливаться, но он смог не замешкаться и перенести линию в ДЗОТ.