Юрий Владимиров - В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945

В те годы в Германии был установлен такой порядок, по которому в любом населенном пункте военнопленные, даже если они двигались не колонной, а в одиночку, должны были перемещаться только по мостовой. В случае, когда колонна была длинной, а конвоиров – несколько, например трое, то один из них шел по правому тротуару, второй – по левому, а третий – в хвосте колонны, но по мостовой. Пробыв в германском плену почти три года, я и в Москве долгое время автоматически сходил с тротуара на мостовую, а привычка ходить как арестант – с руками скрещенными за спиной – осталась до сих пор.

В зависимости от общего количества ведомых и ширины улицы или дороги пленных выстраивали в колонну, состоявшую из трех или пяти рядов: по пять – при большом количестве конвоируемых и при широкой дороге или улице. Число конвоиров, естественно, определялось количеством людей в колонне. При работе пленных на производстве охранником мог быть мастер или прораб, которого обязывали следить за подчиненными ему людьми, чтобы они не убежали.

Такой немец стремился, чтобы его подопечные не отлучались далеко с рабочего места. Иногда он каким-то образом обеспечивал свою группу дополнительным питанием и куревом и, как правило, старался быть с ними возможно человечнее. Все знали: если кто-то убежит, то он и его семья сильно пострадают. Если этот человек хорошо относился к пленным, то ему сочувствовали. Но встречались и скверные прорабы – ярые нацисты. Бывали случаи, когда они избивали пленных, и тогда часовым приходилось вступаться за своих подопечных.

…Скоро мы оказались на небольшом железнодорожном вокзале. Конвоир завел нас в хвостовой вагон пригородного поезда с жесткими скамейками. Как только поезд тронулся, конвоир, успокоившись и поставив винтовку на пол, вдруг начал тихо напевать популярную у немцев грустноватую песню со словами: «Стоит солдат на берегу Волги и думает о своем отечестве…» И так он ее спел несколько раз. Мне приходилось слышать эту песню и от других немецких солдат, по-видимому таким образом глубоко переживавших за товарищей, сложивших свою голову под Сталинградом…

Кроме нас в том же вагоне разместились гражданские пассажиры и военные, аккуратно одетые немки, а также дети, среди которых некоторые были в форме гитлерюгенда. Все эти пассажиры с любопытством поглядывали на нас.

На одной из станций мы заметили двух советских военнопленных, которые на тележке везли какой-то груз. Они работали совсем без охраны. Это дало нам повод предположить, что и нам повезет, как и этим соотечественникам.

В общем, ехали мы, разговаривая и глядя в окно вагона, гадали, будут ли нас чем-то кормить, когда прибудем на место назначения, так как всем очень сильно хотелось есть. Наконец часам к двенадцати мы приехали в Дрезден на Нойштадтский вокзал. Я сразу обратился к конвоиру с просьбой, чтобы он свел нас в вокзальный туалет. Конвоир согласился, но с условием, что никто не убежит. Я перевел эти слова по-русски ребятам, и те заверили, что все будет в порядке. Тогда конвоир привел нас к этому «заведению».

У меня еще оставались при себе три сигареты Medium. И пока мы ждали следующего поезда, на котором, по словам конвоира, нам предстояло ехать до конечного пункта, я закурил одну из них, а вторую – отдал конвоиру. Он взял ее с великим удовольствием и дал мне взамен немецкую.

Скоро точно такой же поезд, на котором мы приехали в Дрезден, прибыл от Главного вокзала, и мы быстро заняли задние купе в последнем вагоне. Наш поезд следовал через Радеберг (известный «пивной» город), Арнсдорф, Гроссрёрсдорф и Пульсниц. Конечной остановкой был город Каменц. С 1969 по 1988 год я шесть раз посетил Каменц, один и с членами моей семьи, и тогда и партийное, и административное руководство города и округа с тем же названием прекрасно меня принимало.

Город издавна славился предприятиями, производящими тонкие сукна, разнообразные глиняную посуду и украшения, стекло и стеклянные изделия, металлические детали для машин, некоторые машины, а также прекрасное и только Каменцу присущее по вкусу пиво. В черте Каменца имелись каменные карьеры (отсюда, наверное, и славянское название города) по добыче серого и черного гранита, который обрабатывали в местных мастерских.

В Каменце имелось два больших военных городка. Первый из них, старый и главный, – для танковых, противотанковых и пехотных подразделений, а второй, новый (рис. 3 во вклейке), – только для военно-воздушных сил. Туда и привел нас – пленных – конвоир. Мне и моим товарищам приходилось работать на северной окраине города, где расположена грузо-товарная железнодорожная станция Каменц (Саксонский) – Северная.