Валерий Шкода - Был у меня друг

– Получается, что ты меня знаешь лучше, чем я сам себя. Я ведь до последнего был уверен, что уйду, – усмехнувшись, сказал Максим, затем добавил: – И ушел бы, если б не Фан.

– Фан? – удивленно переспросил Леха. – Застращал, что ли?

– Ты знаешь, совсем нет, к этому я был готов. Слова нашел для меня неожиданные, – задумчиво произнес Максим, – словно разбудил он во мне что-то. Вот такие дела.

– Да, брат, – сочувственно произнес Алексей, – денек у тебя выдался – врагу не пожелаешь. Ну, да ладно. Пошли в палатку, я помогу тебе собраться. Вот ребята завтра удивятся, проснувшись!

– Спасибо за поддержку, – сказал Максим, медленно поднимаясь на затекших ногах.

– Не стоит, – был ответ.

Максим провел указательным пальцем по мокрой от утренней росы броне БТРа, выводя причудливой формы рисунок, похожий на поднятую вверх куриную лапку. «Альгиз», – вспомнил он название руны небесной защиты. В далеком теперь уже детстве ему случайно попалась интересная книжка про древних норманнов, отважных воинов, веривших в могучего бога Одина. В бою у каждого из них на шее висел амулет в форме Альгиза, который напрямую связывал их с небом….

Когда десятки боевых машин, одновременно зарычав многосильными моторами, взорвали предрассветную тишину окрестностей, первая парашютно-десантная рота во всем своем боевом составе уже восседала на бронетранспортерах.

Выстроившись в ровную ниточку, колонна, выехав из парка и оставляя за собой густой шлейф сгоравшего в дизелях соляра, направилась в сторону КПП «Восточное». Выехав за пределы расположения бригады, боевые машины с солдатами на броне и в десантных люках неторопливо направились в сторону восходящего солнца, неторопливо всплывающего над острыми пиками высоких гор.

Максим и Алексей, сидя на броне третьего по счету БТРа, ежились от утренней сырости и плотно прижимались друг к другу плечами. Максим поднял воротник бушлата и, повернув голову на сто восемьдесят градусов, с надеждой посмотрел на идущий в авангарде колоны БТС – боевой танк саперов. Огромная железная машина, грозно рыча, мощно толкала впереди себя многотонный вращающийся трал, безжалостно рыхлящий огромными шипами спекшуюся землю. Хотелось верить, что «духовские» фугасы наверняка под ним сработают. Он поплотнее прижался к другу и, сладко закрыв глаза, задремал. Наверное, даже не задремал, а просто провалился в беспокойное забытье.

Прошедший день, пожалуй, самый тяжелый день в жизни этого восемнадцатилетнего парня, выжал из него остатки юности и детских иллюзий. Вчера впервые в своей жизни Максим, отказавшись от сладкой участи, сделал серьезный, осознанный выбор в пользу борьбы и новых испытаний, и поэтому сегодня он был уже совсем другим человеком. Люди обычные никогда не выбирают трудных дорог, им даже в голову не приходит, что теплый покой и уют можно осознанно поменять на холод и нечеловеческое напряжение. Вот почему небо любит героев!

Максим спал тревожно, но крепко, невзирая на ревущий где-то под ним многосильный мотор и подбрасывавшие громоздкую машину ухабы афганского бездорожья. И находился он далеко от своего тела, очень далеко, в мире сладких грез и упоительных иллюзий, где отсутствуют понятия расстояния и времени. А снилась ему Маринка, его первая и настоящая любовь. Он с ума сходил от ее длинных каштановых волос, а пьянящий аромат ее упругого тела даже во сне доводил его до полного умопомрачения.…

– Ты знаешь, а у меня кое-где есть родинка, – заявила Маринка, загадочно улыбнувшись и волшебно хлопнув при этом своими пушистыми ресницами. В ее квартире они были одни, потому как родители Маринкины отправились в гости. По ее загадочной улыбке и по тому, как она это сказала, Максим блаженно понял: родинка не на плече, уж точно.

– И где же, позвольте спросить, находится это наше «кое-где»? – ласково промурлыкал Максим, чувствуя прилив необычайно приятной энергии. Похоже, вечер зря не пройдет.

– А, вот! – еще более загадочно сказала она и сделала попытку перевести разговор на другую тему. Но не тут-то было. Максим, прошуршав потертыми джинсами по мягкому дивану, приблизился вплотную к девушке и осторожно положил руку ей на плечо.

– Маринка, так нечестно! Если уж сама начала разговор про свое родимое пятнышко, – продолжал мяукать он, поглаживая нежное плечико, – то я обязательно должен на него посмотреть и полюбоваться.