Николай Иванов - День за три

– Думаешь, поможет? – спросил за спиной Со shy;колов.

– Хоть что-то, – отозвался Костя.

– Мне со своих “ореликов” тоже снять?

– Ни в коем случав. О твоих “ореликах-соколиках” здесь никто не должен знать, пусть сидят в “бэтрах” и не высовываются.

– Да нужны мы им, они вон муку хапают и довольны.

– Кому надо, тот и муки хапнет, и нас оценит. Все, по местам. По местам! – подал он команду.

Тронулась разведка, “Урал” Угрюмова с эмгэбэшником. Хлопая бронежилетами по бортам, за ним потянулись другие. Несколько ребятишек побежали было за колонной, но тут же воротились к мешкам с мукой: думать о других хорошо, когда полон свой же shy;лудок.

“На повороте, серпантине или у моста, – глядел на разложенную на коленях карту Верховодов. – Если на повороте, то: первое…”

Он пока не знал, что засада ждет его у серпантина. Что первым же выстрелом из гранатомета “духи” прожгут “Урал” Угрюмова, и Петя, стукнувшись лицом о руль, вывалится в открытую дверку и потом, выплевывая вместе с кровью зубы, будет вытаскивать из кабины эмгэбэшника с раздробленными ногами. Тот что-то бессвязно будет шептать на своем языке и, только на миг придя в сознание, произнесет по-русски: “Десант”. Заработают пулеметы “бэтров”, выискивая себе цели в пещерах, на гребнях высот и в недалекой “зеленке”. И в ответ будут тоже лететь пули – по бронетранспортерам, по бронежилетам на кузовах, по мешкам с мукой. И будет ручейками литься на серпантин дороги белая мука как белая кровь, и будет надрываться афганский связист, вызывая самолеты. А сам Верховодов, чисто профессионально отмечая время начала боя, глянет на часы и увидит, что подарок министра разбит вдребезги – так, что прогнулся циферблат, обнажив замершее хитросплетение шестеренок. Время словно остановится, усмехаясь над испытателями судьбы, и старший лейтенант подумает: “Опять не уберег”. И найдет секунду-другую времени, чтобы снять и выбросить их, потому что с деревенского детства знал: часы останавливают тогда, когда в доме по shy;койник.

А в нескольких километрах от места боя Гриша Соколов, вынося со своими подчиненными на носилках, одеялах, плащ-палатках детей по еле заметной тропинке, соединяющей две трассы, услышав гул боя, остановится. И за ним станет, замрет вся цепочка. Первой поймет смысл происходящего воспитательница. Она вдруг подбежит к лейтенанту, упадет перед ним на колени и начнет целовать его пыльные, сбитые, зашнурованные проволокой вместо шнурков ботинки. И заплачут, испугавшись, дети, и санинструкторы будут прятать друг от друга взгляды. Потом “соколики” возьмут удобнее свою ношу и лейтенант быстро, как можно быстрее поведет цепочку подальше от боя, от “ниточки”, которую они должны были защищать.

Но только кто ж знает свое будущее? И “ниточка” пока еще спокойно вытягивалась на дорогу, и Верховодов смотрел то на карту, то на спидометр, то на свои еще не разбитые “Командирские”…

Лучший талисман на войне для солдата – автомат. Брелоки, колечки, фотографии – они, конечно, греют душу, но тело для этой души спасает все же оружие.

Рокотов бежал, не сводя глаз с мятежников, устраивающих на спинах ящики. Один из “духов”, то ли что услышав, то ли почувствовав на себе взгляд, а может, просто поудобнее устраивая на плечах груз, повернул голову и, увидев бегущих на него пленников, замер. Несколько мгновений ему потребовалось, чтобы понять опасность, но этих же мгновений хватило Рокотову вскинуть автомат и дать длинную очередь.

Две фигурки, согнутые под грузом оружия, от него же и упали. Заряжая винтовку, на выстрелы выбежал душман из пещеры, и следующая очередь досталась ему, отбросив его назад, в темноту склада.

Асламбек и Заявка были уже в машине.

– Ну, давай! – Сержант сам сбил ручку тормоза вниз. Машина плавно, медленно, словно чувствуя в себе чужаков, начала катиться под гору.

– Запрыгивай! – крикнул Олегу прапорщик, открыв огонь по выбегавшим из мазанок, из-под навесов “духам”.

Сапер ухватился за борт, подпрыгнул – и тут же, получив удар ногой, упал обратно. Душман, подававший из кузова ящики, прыгнул на Рокотова, но прапорщик все же успел повести автоматом в его сторону в увидеть, как упруго сжатое в прыжок тело обмякает, раскрывается прямо в воздухе. Единственное, что не успел Рокотов, это отскочить в сторону, и тело “духа”, нацеленное на прыжок, ударило по нему, сбило, как и Олега, с ног.

Баранчиков, уже подхватившись, бросился на помощь, но, увидев, что машина набирает скорость, в два прыжка оказался около нее, ухватился за борт, пытаясь удержать, пока не выберется из-под “духа” прапорщик.